Когда после уроков он сошёл со школьного крыльца, его поджидал Колька с двумя дружками.
– Ну, что поговорим без посторонних?! – ухмыльнулся Колька.
– Поговорим! – как можно твёрже ответил Лёня.
Отступать было некуда. Лёня был готов ко всему.
Вдруг, как из-под земли, между ними выросла Таня.
– Ты что это надумал?! – строго спросила она брата.
– Не твоё дело! Иди домой! – рявкнул Колька.
– Трое на одного?! Только трусы так поступают! – язвительно заметила Таня.
– Дура набитая! – заорал Колька. – Ты за брата своего должна заступаться, а не за всяких там…
– Почему я за тебя должна заступаться?! Я всё видела: ты первый начал! И ты не драться должен, а извиниться!
– Щас он у меня получит такое извинение!!… Отойди отсюда!
Но Таня придвинулась ещё ближе к Лёне, заслонив его собою.
– Может, и меня ударишь?
– Надо будет, и тебя! Пошла вон, дура!
– Заткни свою поганую пасть! – не выдержал Лёня.- Таня, отойди пожалуйста, мы сами разберёмся!
Ему неловко было прятаться за спину девушки. Да ещё такой! Таня посмотрела на него строго:
– Стой спокойно! Не лезь на рожон! Тоже мне, мушкетёр!
Дальше так продолжаться не могло. Что-то должно было произойти. И произошло. Из школы вышел учитель физкультуры Давид Ильич.
– Что здесь происходит?! А ну, разойдись по домам!
Никто не двинулся с места.
– Ромахин, я к тебе обращаюсь! Что, неприятностей хочешь?!
– А что Вы мне сделаете?! – огрызнулся совсем обнаглевший Колька.
– Что сделаю?! По шее накостыляю! – убедительно произнёс Давид Ильич.
– Тогда у Вас будут неприятности!
– Ну, за меня ты не переживай! – усмехнулся Давид Ильич. – Меня неприятностями не испугать! Тем более такому сопляку, как ты! Марш отсюда, я сказал!
Колька нехотя поплёлся со школьного двора, бормоча себе под нос что-то насчёт «жидовского кодла». Дружки – за ним. Таня пошла в другую сторону. Только Лёня остался стоять.
– Как отец? – спросил Давид Ильич. – Как его здоровье?
– По-разному… – пожал плечами Лёня.
– Я вот что хочу тебе сказать… – Давид Ильич положил ему руку на плечо. – Ты только вступаешь в жизнь, и то, что она не будет лёгкой, я тебе обещаю. Мой тебе совет: зря энергию не трать, не лезь на рожон и не руби сплеча. Учись выживать в этом мире. Но и топтать себя
не позволяй. Держи марку! В общем, сам разберёшься, ты – парень толковый! Будь здоров, привет семье!…
Лёня прошёл буквально несколько шагов и замер. На улице стояла Таня и ждала, по всей видимости, его.
Если бы любого постороннего человека попросили взглянуть на эту парочку и определить, кто из них двоих еврей, девять из десяти указали бы на Таню. Смуглая, чернобровая, чернокосая, она со своей южной красотой с одинаковым успехом могла бы быть цыганкой, армянкой, еврейкой – да мало ли ещё кем! В то время как русый голубоглазый Лёня был типичный европеец и ничто не выдавало в нём семитского происхождения. Молодые люди сидели в скверике на скамейке, и время текло для них незаметно.
– Ты кем хочешь стать: физиком или химиком? – спросила Таня.
– Может быть, физиком, может быть, химиком… – пожал плечами Лёня. – А может быть, биологом… Или астрономом…
– Ничего себе разброс! До сих пор не определился?
– Как тут определиться? Все науки взаимосвязаны, трудно определить, где кончается одна и начинается другая…
– Как это?
Ну, вот смотри. Вокруг Солнца вращаются планеты. Чистая астрономия! А если представить себе, что наша солнечная система – гигантский атом какого-то вещества?! Солнце – ядро, а планеты – электроны. А из этих атомов тоже состоит какой-нибудь Лёня, вернее эдакий сверхгигантский Лёнище! И вот представь, что этому гигантскому Лёне кто-то дал по морде. От этого у него образовался фингал, или, культурно говоря, синяк. Но это с его точки зрения – синяк. А с нашей точки зрения – межгалактическая катастрофа! Миллионы звёзд и планет сгорают, рассыпаются в пыль! Проходят миллиарды лет, и из этого хаоса возникают новые галактики. Зажигаются новые звёзды, вокруг них вращаются новые планеты! Это значит, синяк прошёл.
– Перестань! Мне страшно! – поёжилась Таня. – Нельзя ли о чём – нибудь повеселей?…
– Ну, давай повеселей… – он взял Танину руку. – Вот эта рука состоит из атомов, где электроны – тоже, наверное, какие-нибудь планеты. И на одной из этих микроскопических планеток сидят в скверике на скамейке такой малюсенький Лёнечка и такая малюпусенькая Танечка!
Таня улыбнулась и очень осторожно отняла руку, как бы боясь резким движением навредить Лёнечке с Танечкой.
– Так, что же получается?… – она не могла подобрать слов к услышанному.
– А получается то, что каждый человек – это целая Вселенная! А каждая Вселенная – всего лишь малая частичка чего-то большего! И так до бесконечности!
– Бесконечно великое и бесконечно малое…- эхом повторила Таня. – Это невозможно себе представить…
– Да, невозможно… Но мы твёрдо знаем, что это так. Получается что человеческое знание опередило человеческое воображение…
– Ты будешь философом.- уверенно сказала Таня.
Таня просила его не провожать её до дому: вдруг Колька встретится! Но Лёня заявил, что ему на Кольку начхать.
Возле подъезда он впервые, – не во сне, не в мечтах, а наяву,- поцеловал её в губы. Раскрасневшаяся Таня, не попрощавшись, взбежала вверх по лестнице, унося с собою миллионы миров, населённых влюблёнными Лёнями…
А с Колькой ему ещё пришлось встретиться. На этот раз для расправы над Лёней Колька собрал целую банду – человек семь, или восемь. Но и Лёня был не один. С ним пришёл одноклассник Боря Гуревич, изучавший заморское боевое искусство каратэ по кустарно изданному самоучителю. Помочь Лёне вызвался также Гришка Зальцман из параллельного класса. Известный на всю школу шалопай, Гришка, когда дело касалось национального чувства, становился серьёзным и сосредоточенным. Сам по себе здоровенный лоб, он ещё для верности положил в портфель два кирпича, отчего тот приобрёл внушительный объём и вес. Крутя над головой портфель, Гришка зверски таращил свои и без того выкаченные глаза и орал диким голосом:
– Подходи по одному, гниды вонючие!!
Никто подойти не решился. А когда Боря дважды удачно провёл удар ногой в пах, Колькина банда дрогнула и побежала. Отирая кровь с разбитой губы, Лёня бросился следом. Ему не было дела ни до одного из Колькиных дружков, но самого Кольку он догнал и с удовольствием запечатлел ему под правым глазом добротный фингал.
Год 1970-й
– Присядь, Лёня, и давай поговорим спокойно… – медленно, будто взвешивая на ладони каждое слово, начал Марлен. – Постарайся отнестись серьёзно к тому, что я тебе скажу… Я согласен: Таня – хорошая девушка, может быть, даже очень хорошая…
– Именно поэтому я на ней женюсь! Тем более, если и ты согласен…
– Опять ты со своими шуточками! – поморщился Марлен. – Мне сейчас не до них! Повторяю: Таня – замечательная девушка. Но речь сейчас не о ней.