Гильдия? Что ж, не так уж и плохо. По крайней мере он останется в Регнуме. И всё же радоваться почему-то не получалось. Тоска неумолимо разрасталась в груди. Он отгонял её, как назойливую муху, но она всё лезла, напирала, царапала горло изнутри. Чёрт, лишь бы сопли не пустить у всех на виду!
Их готовили к этому с детства, бросали из одного места в другое; казалось бы, давно пора свыкнуться, что когда-нибудь настанет и этот день. Но свыкнуться не получилось. Не потому что в терсентуме было хорошо, но всё же здесь прошла лучшая половина его жизни.
Постепенно строй собратьев редел. Керс с тоской провожал взглядом каждого, мысленно желая удачи, да побольше. Она им всем пригодится.
Вскоре объявился и его хозяин. Молодой хмырь с надменной рожей вызвал его по номеру и приказал следовать за ним. Едва слышно чертыхаясь, Керс пытался не отставать, но кандалы сильно сковывали движения, шаг получался коротким и неуклюжим.
Оглянуться назад он так и не решился. Пусть прошлое остаётся за спиной, его всё равно не вернуть.
Хозяин остановился у лакированной кареты с парой холёных лошадей в упряжке. Шкуры животных ухоженно лоснились, гривы заботливо заплетены в косы, копыта нетерпеливо бьют землю.
Рядом ошивались двое в начищенных до слепящего блеска доспехах. Никак сопровождение! Один из телохранителей смерил Керса долгим взглядом и брезгливо скривил губы.
Первым в карету забрался хозяин, за ним последовал стражник. Второй, тот, что кривился, грубо толкнул Керса в спину:
— Чего встал, выродок?
Не без труда он забрался внутрь кареты, едва не поскользнувшись на ступени. Стражник издевательски хохотнул.
«Сам бы попробовал по ступеням в оковах, кретин грёбаный!»
Внутри экипаж выглядел ещё роскошнее: обитые яркой тканью стены, широкие мягкие сиденья — всё это было чертовски непривычно и скорее смущало, нежели восхищало. Керс живо представил, насколько нелепым выглядит он сейчас со стороны: в унылой форме и кандалах, окружённый изящным убранством.
Стражнику пришлось устроиться рядом с ним, и он сразу же брезгливо вжался в стену: видать, унизительно делить скамью со скорпионом.
Кучер щёлкнул хлыстом, зычно прикрикнул на лошадей, и экипаж тронулся. Хозяин пристально изучал Керса, хотя что там можно разглядеть за маской, непонятно. Осквернённых учат не смотреть свободным в глаза, не пялиться лишний раз, чтобы не смущать, стараться вести себя как можно незаметнее, но Керс не удержался и принялся рассматривать хозяина в ответ, особо не заботясь, что о нём подумают.
— Можешь называть меня господин Номен, — наконец заговорил тот. — От тебя ожидается верная служба, раб. Помни своё место и старательно выполняй приказы. Это несложно, если постараться.
— Да, господин Номен.
Хозяин самодовольно кивнул:
— Эта твоя сила — на что конкретно она влияет?
— На некоторую материю, господин.
— Например, на какую?
— Вода, огонь, камень… В основном то, что можно потрогать.
— А живое? Ты можешь сделать меня неуязвимым?
— Нет, господин. Всё, у чего есть воля, мне неподвластно.
Номен задумчиво потёр гладкий, как у женщины, подбородок:
— Жаль. А что ты ещё умеешь?
— Фехтование, стрельба из лука, рукопашная, — разговор начинал утомлять. Что ещё, мать твою, должен уметь скорпион? Или его спутали с домашней прислугой?
— Ты грамотен? Говоришь на высоком языке?
— Нет, господин, нас такому не учат, — вынюхивает, гад. С чего бы это?
— Что ж, — Номен шумно вздохнул, — для опытов сгодишься. Гильдии как раз не помешает лабораторная крыса.
Постой-ка, что Гильдии там не помешает? Какого смерга он несёт! Керс напряжённо прищурился.
Номен некоторое время молчал, сохраняя серьёзное выражение лица, а потом громко расхохотался:
— Да шучу я! Первое время побудешь в сопровождении, а там видно будет.
«Шёл бы ты с такими шуточками!»
Хотя забавно получилось, не такой уж он и сноб, если разобраться. Где-то в глубине души затеплилась лёгкая симпатия к этому господину. Хорошее чувство юмора всегда подкупает.
Неожиданно кони возмущённо заржали. Карету качнуло, да так, что Керс едва не впечатался носом в стену, но в последний момент всё же успел схватиться за раму и упёрся ногами в сиденье напротив.
Номен чуть было не повалился вперёд, но был успешно подхвачен рядом сидящим телохранителем. Второй негромко выругался и высунул голову в окно:
— Эй, Майк! Что там у тебя?
Кучер не ответил.
— Может, в яму угодили? — предположил встревоженный Номен. — Проверьте, вдруг помощь нужна.
Сидевший рядом с хозяином осторожно приоткрыл дверь, второй взялся пробираться к другому выходу и, задев ногу Керса, ехидно оскалился. Наконец выбравшись наружу, оба стражника обнажили мечи. Сидевший рядом с Номеном скрылся за кабиной, а его напарник остался у двери охранять экипаж.
— Дерьмо! Майк убит! — первый стражник подбежал к двери, но, издав глухой стон, вдруг повалился ничком на землю.
Кажется, горелым запахло… Керс потянулся к поясу, нашаривая своё верное оружие. Номен испуганно вжался в сиденье, будто оно спасёт его.
Другой стражник не отходил от двери ни на шаг. Выставив меч перед собой, он завертел головой в поисках скрывающегося врага. Но это ему мало помогло: в следующее мгновение в воздухе сверкнуло лезвие и с глухим чавканьем вонзилось в его шею. Недоумение на лице телохранителя сменилось ужасом, он схватился за рукоять и выдернул нож, зажал рану рукой, пытаясь остановить хлеставшую между пальцами кровь. Сделав пару шагов вперёд, видимо, ещё не до конца осознавая, что уже труп, он захрипел и рухнул на землю, так и оставшись неподвижно лежать в пыли.
Глаза Номена сделались круглыми в страхе, холёное лицо побелело, как стена столовки.
— Чего ты сидишь?! — завизжал он. — Сделай что-нибудь!
Ага, в кандалах! Керс осторожно выглянул в окно. Нападавших нигде не было видно. Если это разбойники, что вероятнее всего, действовали они умело.
Пригнувшись, он неуклюже скатился на землю — со скованными ногами особо не разбежишься. При падении ушиб бедро и едва не выронил зажигалку. Всё-таки утренняя попойка давала о себе знать.
Морщась от боли, он потянулся за окровавленным ножом, валяющимся в паре шагов — лишним оружие не бывает, жаль, до меча не достать.
— Брось, — послышалось слева.
Не шевелясь, Керс покосился на источник звука. Неподалёку от него стояли двое: здоровый детина с кривым носом и второй, в широкополой шляпе и с повязкой на морде.
— Давай, парень, не глупи, — произнёс здоровяк.
Керс медленно поднялся, не сводя глаз с разбойников. Наверняка где-то прячутся другие, лучше быть начеку.
За каретой хрустнула галька. Всё-таки угадал. Тянуть больше нет смысла, так хоть этих двоих с собой прихватит. Лучше уж погибнуть в бою, чем позорно висеть на суку за то, что не смог защитить своего хозяина.
Большой палец нащупал крышку, звонко щёлкнуло, чиркнул кремень. Из рук вырвалось багровое пламя и устремилось на тех двоих, разрастаясь яркими лепестками, готовыми поглотить всё, к чему прикоснётся. Давно он так не хистовал, чтобы во всю силу, должно мгновенно испепелить ублюдков. Но вместо этого пламя застыло в воздухе и начало стремительно сжиматься, будто чья-то неопалимая рука комкала его, словно кусок мокрой глины.
Керс отпрянул, попятился короткими шагами, цепь кандалов натягивалась до предела. Они явно не обычные разбойники. Среди них осквернённый! Наверняка тот, в наморднике. Почему тогда не нападают? Чего ждут?
Пламя сжалось до размера горошины и с тихим хлопком испарилось. Последние силы ушли вместе с огнём, опустошив до дна. Откат на этот раз был сильнее обычного: руки мелко задрожали, голова пошла кругом, сердце заколотилось так сильно, будто вот-вот выскочит из груди. Опираясь о карету — ноги отказывались держать — Керс не сводил глаз с разбойников, пытаясь хоть что-то придумать.
Сражаться с ними всё равно бессмысленно. Даже до отката он едва мог передвигаться, хистовать, как оказалось, тоже бесполезно, да и времени на восстановление совсем не осталось. И угораздило же попасть в такую жопу!