К счастью, по пути лишь однажды пришлось прибегнуть к способностям Двадцать Первого, и, успешно проскользнув мимо дозорных незамеченными, они вскоре были на месте. Уже у самого кабинета Ровена прислонилась к стене, поймав на себе недоуменный взгляд Морока.
— Не смотри на меня так! — она тихо рассмеялась. — Я просто пытаюсь собраться с мыслями.
На самом деле хотелось совладать с волнением, чтобы принцепс не думал, что она слишком заинтересована в этой встрече. Пусть знает, что и без него она прекрасно справляется.
Максиан по своему обыкновению корпел над кипой бумаг. Заметив Ровену, вошедшую без стука, он отложил документы и поднялся из-за стола:
— Я знал, что ты придёшь.
— Неужели? — она иронично улыбнулась. Всё-таки он видел её насквозь, и это довольно сильно раздражало.
— Давай забудем обиды и начнём всё сначала, — недолго повозившись с бутылкой, Максиан откупорил вино. — Знаешь, я долго размышлял над нашей беседой и понял, что был неправ. Урсус никогда бы меня не простил, если бы я всё пустил на самотёк. Твоя гибель, Ровена, последнее, чего я желаю, поверь. Ты и вправду для меня как дочь.
— Ты решил предложить мне свою помощь, я правильно понимаю? — она взяла бокал и устроилась в мягком кресле. Похоже, Максиан говорит искренне, не юлит. Интересно, что заставило его передумать?
— Правильно. Но при одном условии: никаких стихийных порывов, никаких эмоций. Только обдуманные, взвешенные поступки. И без самодеятельности.
— Разве не я должна ставить условия? — Вот это наглость! Хотя, как бы ни было неприятно это признавать, без его поддержки не обойтись: Максиан опытен, у него серьёзные связи и редкий талант подмечать детали, которые иной и не заметит. С таким союзником можно многого достичь.
— Не в этом случае, моя дорогая. Твой план ни на что не годен. Даже Севир с этим согласился.
Ровена напряглась:
— Севир?! Ты с ним говорил?
Глаза принцепса насмешливо блеснули. Он неторопливо отпил вина и, покрутив бокал за ножку, ответил:
— Севир согласен поддержать тебя, Ровена, но только в случае, если ты докажешь, что готова.
— И как же мне это доказать?
— Ты должна отказаться от своей затеи и набраться терпения.
«Да уж! Что ещё я должна сделать?» — Ровена с трудом удержалась, чтобы не вспылить.
— И что я получу взамен?
— Верный способ добиться желаемого. Ты получишь корону, а осквернённые — свободу. Но только если ты будешь делать то, что я скажу.
Приехали, как говорил тот персонаж в романе о Бореасе. Нет, конечно, звучит заманчиво, но весьма сомнительно. Она и без того получит корону, только гораздо быстрее. Какой смысл откладывать в долгий ящик то, что можно сделать уже сегодня! Но выслушать принцепса всё же стоит. Как знать, может, она и вправду что-то упускает.
— Пока что-либо обещать я не готова, но выслушать тебя могу.
— Хорошо, — Максиан уселся в кресло напротив и закинул ногу на ногу. — Что ж, для начала я хочу тебе показать, почему твой план провальный. Поступим так, ты изложи мне всё по порядку, а я буду комментировать последствия каждого твоего шага.
— Эм… Я хочу взять в заложники Юстиниана.
— Это первый шаг?
Ровена кивнула, слегка злясь, что Максиан ведёт себя как какой-то учитель перед нерадивой школьницей.
— И как же ты собралась это сделать?
— Мы нападём ночью, вытащим его прямо из постели. Как и всю его семью. Я приказала скорпионам никого не убивать, нельзя проливать кровь понапрасну.
— Не проливать кровь — действительно мудрое решение, — одобрил Максиан. — А что вы будете делать, когда поднимут тревогу? Вас же всех перебьют, и глазом не моргнёте.
— Они не посмеют! У нас будет в заложниках вся королевская семья.
— Положим. А дальше?
— Дальше мы потребуем публичной встречи с Сенатом. В присутствии газетчиков, разумеется. И, когда все соберутся, я заставлю Юстиниана признаться в убийстве своего брата.
Уголки губ принцепса едва заметно дрогнули:
— И как ты его заставишь признаться? Угрозами? Или прибегнешь к скверне?
— Я что-нибудь придумаю, будь покоен! — Ровена старалась держаться уверенно, но ей и самой уже начало казаться, что со стороны её план звучит довольно абсурдно.
А ведь верно, как она его заставит признаться? Насильно? Ерунда! Он сможет потом отказаться от своих слов, как выбитых из него под давлением. Собранных улик недостаточно, а слова Севира могут легко поставить под сомнение. Остаётся способность. Но в этом случае она выдаст себя. Тогда уже никто не будет слушать какую-то там осквернённую.
— Ладно, допустим, — согласился Максиан. — Выслушают они тебя, а дальше что?
— Я потребую справедливого суда. По закону ведь цареубийство карается смертной казнью.
— Ты же понимаешь, что, кроме его признания, суду так или иначе потребуются факты, подтверждающие совершение им преступления. У тебя они есть?
Ровена растерянно пожала плечами:
— Ну… Есть свидетель… Если Севир согласится.
— Свидетель? — хмыкнул Максиан. — Ты хотела сказать, беглый раб? Если ты не знала, сразу после смерти Урсуса его освобождение было отменено, а гражданство аннулировано.
А вот это плохая новость… Хотя, может, не всё ещё потеряно.
— Есть ещё кое-что, — интересно, что он на это скажет? — Я обнаружила в архивах отчёты казначея. И в них чёрным по белому указаны баснословные суммы, полученные от Легиона. Понимаешь, Максиан? Они спонсировали Юстиниана! Это же настоящий скандал! Я выяснила, что работорговцам строго воспрещено вмешиваться в политику государства. А здесь взятки в крупных размерах. Юстиниану сложно будет отвертеться от такого обвинения.
На лице Максиана промелькнуло неподдельное удивление, но оно быстро сменилось прежней насмешкой. Он подался вперёд и, уперев локти в колени, шумно вздохнул:
— Пожалуй, я бы глянул на эти документы, но этого всё равно недостаточно. Хочешь, я расскажу тебе, как всё будет на самом деле?
— Попробуй.
— Штурмовать покои короля не станут, ты права. Они просто отправят лучших из лучших…
— Ни один солдат или гвардеец не способен тягаться со скорпионом, — перебила она. — Мы мигом сотрём их в порошок.
— А разве я говорил о гвардейцах? — Максиан издевательски выгнул бровь. — Нет, дорогая, на вас натравят тех же скорпионов. Кто захочет проливать кровь свободных, когда для этого есть рабы? Но даже если случится чудо и вы доживёте до утра, даже если Сенат согласится выполнить твои требования, запомни: никто не будет судить короля. Им это просто невыгодно. Тебя не станут слушать, сколько бы ты ни тыкала их носом в свои бумажки, сколько бы Севир ни повторял свои показания. Да, они пообещают справедливый суд, только вот судить на нём будут не Юстиниана, а тебя и всю твою несчастную шайку. Никогда, Ровена, никогда таким путём тебе не добиться справедливости и уж тем более не заполучить корону!
Ровена не выдержала его тяжёлого взгляда и отвела глаза. Лицо пылало от досады. Максиан с лёгкостью разнёс все её надежды в пух и прах всего за несколько минут. И хуже всего то, что он абсолютно прав. В глубине души она и сама понимала, что так, скорее всего, и будет. Просто не хотела думать об этом, гнала подальше любые сомнения, слепо веря только в то, во что хотелось верить.
Все эти месяцы она не просто упрямо шла навстречу верной гибели, но и вела за собой осквернённых, которые по сути не имели к её личным счётам никакого отношения. Она лгала не только себе — лгала им, забила им головы пустыми иллюзиями и несбыточными мечтами. Мечтами, за которые им пришлось бы поплатиться своими жизнями.
— Ты ведь и сама всё понимаешь, верно? — Максиан с победным видом откинулся в кресле.
Ровена лишь кивнула, не найдя в себе сил сознаться вслух в собственной глупости.
— Не вини себя, дорогая, — снисходительно улыбнулся её ментор. — Ты ещё молода и неопытна, здесь нет ничего постыдного. Во всяком случае, у тебя всё ещё есть возможность исправить ситуацию.