— После поворота на Софрино колбасить стало, — спокойно ответил тот, прихлебывая чай. — А ты по Горьковскому докуда добрался?
Стас вытащил из кармана смятую карту, сдвинул чашки, разложил карту на столе, достал из кармана ручку и стал делать пометки.
— У тебя циркуль есть? — обратился он ко мне.
Циркуля у меня не было. Тогда Консул снял с шеи медальон, и они принялись что-то измерять цепочкой. «Порвешь цепку — зарою!» — сказал Консул, наблюдая, как Стас, прижав конец цепочки пальцем, крутит медальон по бумаге. Я смотрел на них с изумлением. Оказывается, Консул до встречи со мной уже побывал на севере области — так вот почему он не хотел ехать по Дмитровскому шоссе! Да и Стас тоже оказался проворнее, чем я думал. Сгонять на восток, потом пересечь город и оказаться на западе, на моей даче! Сейчас Стас с Консулом, сталкиваясь лбами, выхватывая друг у друга медальон, о чем-то спорили. Наконец, они притихли и посмотрели на нас.
— Эпицентр на Воробьевых горах, — сказал Стас.
Он был горд, как будто решил сложнейшую математическую задачу.
— Оттуда Воланд из Москвы улетал, — задумчиво произнесла Наташка.
— Это студенты, — хмыкнул Консул. — Я там однажды в общежитии был и теперь ничему не удивлюсь.
— Ну да, — сказал Стас. — И мы знаем такого студента.
— Не из квартиры же этот студент работал?
— А откуда тогда?
Стас стал водить пальцем по карте, потом повернулся ко мне:
— Слышь, физик, а какая мощность нужна, чтобы землю хорошо тряхнуло в радиусе километров пятидесяти?
— Думаю, что средней атомной бомбы хватит, — сказал я, ничего не понимая.
— Что-то немного, — меланхолично произнес Консул. — Вот с грозой непонятно.
— Это, как раз, понятно! — оживился Стас. — Надо просто грозы дождаться и шарахнуть по полной программе. Считай, шестую печать сняли.
— Лишь бы в трубу никто сегодня не затрубил, — сказал Консул.
— Не затрубят! — уверенно сказала Наташка, убирая со стола чашки.
Мне хотелось взять их всех за грудки и основательно потрясти, чтобы они все мне объяснили. Какая труба? И почему Наташка так во всем уверена?
Стас с Консулом ушли во двор и стали что-то горячо обсуждать. Наташка домыла чашки и повернулась ко мне.
— Не сердись, я потом тебе все расскажу.
— Что ты мне расскажешь?
Я наблюдал, как она вытирает руки бумажным полотенцем. Привычки у нее остались прежние. Она тщательно вытерла руки, потом аккуратно сложила мокрое полотенце в квадратик и стала вытирать им стол.
— Давай сначала подождем, что придумают наши консультанты, — она кивнула на Стаса и Консула, которые курили у кустов смородины.
Тут я почувствовал, что пол в доме начал дрожать, но Наташка спокойно продолжала вытирать стол, как будто ничего не происходило.
— Эй вы, быстро из дома! — крикнул Стас на улице. — Консул, типун тебе на язык!
В это время послышался громкий недовольный вой. Я выбежал из дома и увидел непрерывно сигналящий черный «джип», стоявший за нашей «субарой». Из окон высовывались мрачные физиономии парней, одетых в черные футболки.
Визитеры
— Так, — сказал Консул. — Что-то подобное я ожидал.
— Все нормально, — сказала Наташка. — Подудят и уедут.
— Просто так не уедут.
— Игорь, не переживай. Это сейчас такие мелочи, — Наташка была на удивление спокойной.
— Ну, раз ты так считаешь…
Захлопали двери и из «джипа» вылезли трое крепких качков. Один из них, с золотой цепью на шее, подошел к калитке. Его движения были заторможены и даже комичны.
— Пьяный? — спросил я шепотом у Консула.
— Нет, — ответила за Игоря Наташка. — Он спать хочет.
— Как из 90-х сюда перенесся.
— Ага, застрял во времени.
Качок ухватился за калитку, но открывать её не стал.
— Так, господа, — начал он. — Какого хрена вы своими колымагами дорогу перегородили?
— А какого хрена вы сюда забрели? — Наташка, похоже, решила повеселиться. — Если подумаете, то проехать сможете. Кстати, поселок закрытый, тут только свои приезжают.
— Тебя забыли спросить, — качок явно не ожидал, что с ним будет разговаривать женщина.
— Зря забыли, тут без моего слова и муха не пролетит.
Стас хихикнул, глядя на растерянное лицо качка.
— А ты кто такая? — качок зачем-то оглянулся на приятелей. Те курили у машины и равнодушно наблюдали за происходящим.