– Лучше бы мы знали, как сделать все это потише.
– Ну конечно. Разве вы не согласитесь воспользоваться огромным опытом старожила Москвы?
– И кто же этот старожил? – спросил я. – Я, конечно. Я здесь уже одиннадцать недель. Чем не старожил?
– Очень относительно.
– Никогда не делайте ничего необычного. Никогда не оборачивайтесь, если от вас этого не ожидают, и всегда оборачивайтесь, когда ожидают.
– Не вижу в этом ничего особенного, – сказал я.
Стивен удивленно посмотрел на меня.
– Всем иностранцам здесь необходимы пропуска, чтобы отъехать больше чем на тридцать километров от центра города. Некоторые англичане, путешествующие на автомобилях, иногда решают отложить на ночь выезд в запланированный город и не предупреждают об этом власти. За это их штрафуют.
– Как штрафуют? – Я был поражен.
– Именно штрафуют. Вы можете представить себе, чтобы в Англии оштрафовали иностранного туриста за то, что он поехал в Манчестер вместо Бирмингема? Можете ли вы представить себе, чтобы в английской гостинице подняли панику, если турист не придет ночевать? А здесь все это в порядке вещей.
Множество народа занято только тем, что следит за другими людьми и сообщает обо всем, что видит. Это их работа. Здесь нет безработицы. Вместо того чтобы платить парням пособие по безработице и позволять по-человечески его тратить – например, ходить на футбол, играть в карты или рулетку, шляться по пабам – их берут на работу наблюдать. Убивают одним махом двух зайцев.
– Это они стоят кучками в аэропортах и в холлах гостиниц?
Он усмехнулся:
– Именно. Здесь шутят, что русские всегда общаются с иностранцами по трое. Одного можно подкупить, двое могут сговориться, а уж из троих один всегда окажется доносчиком.
– Звучит весьма цинично.
– Зато верно. Что, выговорили, у вас запланировано на сегодня? Как я понял, к вам приставлены девушки из "Интуриста"?
– Наташа и Анна, – ответил я. – Я сказал им, что вернусь в гостиницу к ленчу, а потом поеду на автобусную экскурсию по городу.
– Тогда вам так и следует поступить, – веско сказал Стивен. – Я уверен, что они забеспокоятся, если потеряют своего подопечного.
Я остановился посреди моста, оперся на парапет и посмотрел на серо-стальную воду. Снег кружился в воздухе, как конфетти. Справа вдоль берега протянулась красивая высокая красная стена Кремля с золотыми башнями, а за ней поднимались в воздух золотые купола. Окруженный стеной город-крепость с недействующими церквями и действующими правительственными учреждениями, через который ежедневно проходят миллионы туристов. А налево, на противоположном берегу, британское посольство.
– Лучше пойдем, – предложил Стивен. – Два человека на мосту, в снег... Это выглядит подозрительно.
– Я не верю.
– Вас еще многое здесь удивит.
Мы пошли дальше и вскоре возвратились на Красную площадь.
– Задание номер один, – сказал я. – Вы сможете сделать для меня телефонный звонок?
Я показал Стивену номер телефона тренера олимпийской сборной, и мы вошли в застекленную телефонную будку. Как выяснилось, телефонные разговоры здесь стоили очень дешево. Стивен отказался от предложенного мной рубля и вынул двухкопеечную монету.
– Что мне нужно сказать? – спросил он.
– Скажите, что я хотел бы встретиться с ним завтра утром, что на меня произвело большое впечатление выступление русской команды на международных соревнованиях и я хотел бы поздравить его и спросить совета. Добавьте, что я важная шишка в скаковом мире, сделайте на этом ударение. Он не знает меня. – Тут я назвал Стивену имена нескольких известных жокеев. – Скажите, что я их коллега.
– Действительно? – спросил он, набирая номер.
– Я знаю их, – подтвердил я. – Именно потому меня и прислали. Потому что я знаю конников.
Кто-то ответил, и Стивен произнес непонятный мне набор звуков. Оказалось, что язык звучит мягче, чем я почему-то ожидал. Это было приятно. Он говорил совсем недолго, замолчал, слушая, опять заговорил, опять выслушал ответ, сказал что-то еще и в конце концов повесил трубку.
– Отлично, – обратился он ко мне. – В одиннадцать часов. Рядом с конюшнями на дальней стороне бегового круга.
– На ипподроме? – уточнил я.
– Именно так. – Его глаза сияли. – Там тренируют лошадей олимпийской сборной.
– Фантастика, – изумленно пробормотал я. – Просто невероятно.
– А в одном вы ошиблись, – заявил Стивен. – Он знает вас. Он сказал, что вы участвовали в скачках в Пардубице, в Чехословакии, и помнит, что вы пришли третьим. Мне показалось, что он доволен тем, что встретится с вами.
– Очень мило с его стороны, – скромно сказал я. Но Стивен все испортил.
– Русские пользуются любой возможностью, чтобы поговорить с людьми с той стороны. Очень уж редко им это удается.
Бодрость Стивена передалась мне. Мы договорились встретиться завтра утром у гостиницы.
– Когда поедете на автобусную экскурсию, – сказал он, прощаясь, остановитесь на площади Дзержинского. В центре памятник Дзержинскому на высоком пьедестале. На этой площади большой детский магазин. А про соседнее здание гид вам наверняка ничего не скажет. Так вот, это Лубянка.
Около гостиницы стояли свободные такси, но ни один из водителей не говорил по-английски, не понимал слов "британское посольство" или не мог разобрать адрес, написанный английскими буквами. Может быть, меня и поняли, но отказались везти. Так или иначе, мне пришлось пойти пешком. Продолжал валить сырой снег, и под ногами была слякоть. Когда я прошел полторы мили, мои ботинки насквозь пропитались ледяной жижей, а настроение стало мерзким.