— Ты вчера успела прочитать все, что нужно?
— Нет! — раздраженно рявкнула Брайнна. — Это же так много. А ты? Если скажешь да, я тебя ударю.
— Я смухлевал и попросил Кириана мне все пересказать. Замечательно работать с древнегреческим боссом. Он знает «Илиаду» назубок, и ему даже нравилось просвещать меня. Кажется, он лично знал Ахиллеса.
Она фыркнула.
— Он не такой старый.
— Нет, но Эш — да.
Она рассмеялась
— Вообще-то… — Шон сжала книги покрепче, огляделась и зашептала. — Мама мне поведала слух, что Кириан спал с внучкой королевы Амазонок, которая сражалась при Трое.
Ник недоверчиво фыркнул.
— Да ну!
Она прижала правую руку к сердцу.
— Так говорят.
— Кто говорит?
— Другие греческие Темные Охотники, — Шон перекинула волосы через плечо. — Зои была одной из них. И она достаточно старая, чтобы знать… и была принцессой Амазонок.
Ник обдумал это. Шон может знать правду. Как и Брайнна, она была из одной из самых старейших семей Оруженосцев, многие поколения скрывавших существование Темных Охотников и служащих им. Кроме того, отец Шон многие годы был Главным Историком и Хранителем архивов Совета Нового Орлеана. И он был непревзойденным экспертом во всем, что касалось истории Темных Охотников — что они делали и кого знали.
— Я спрошу Кириана, но он злится, когда я лезу в личное… Хотя, может, Эш знает.
— Вполне, — Брайнна вытащила книги из шкафчика и захлопнула его. — Он знает все.
Не совсем. Он понятия не имел, что Ник — Малачай, и что Коди — его племянница. Удивительно, что при всей силе Ашерона, от него удалось сохранить в тайне столько вещей.
Но Ник не стал ее поправлять. Он быстро понял, что у всех есть свои слабости. Природа всегда предусматривает какой-нибудь выключатель.
На каждый Титаник есть свой айсберг.
Так объяснил ему Кириан смысл «Илиады». Баланс и умеренность. Регрессия до средней величины. У каждого Гектора есть свой Ахиллес. У каждого Ахиллеса — Парис. У каждого Приама — Агамемнон, а у Агамемнона — Клитемнестра.
Рано или поздно каждый заплатит за неправильные поступки по отношению к другим. И когда расплата приходит в дом, она приводит с собой гадких друзей с копьями.
Кстати о…
Он повернулся, почувствовав присутствие сверхъестественного существа, которое всегда вызывало на его губах мечтательную улыбку. Как только он увидел зеленоглазую Коди в обтягивающей красной футболке, то понял, что стоило бы надеть штаны посвободнее. К счастью, на нем была мешковатая гавайская рубашка.
— А вот и моя малышка.
Ее чудесная улыбка только ухудшила его положение.
— Когда-нибудь мне придется выучить каджунский, — она нахмурилась. — Кто знает, может под вашим акцентом скрывается оскорбление.
Ник спокойно скинул рюкзак с плеча и выставил его перед собой, на всякий случай.
— Нет, милая. Я бы никогда так не поступил с моей красавицей.
Брайнна засмеялась:
— Не знаю, девочка. Я тут провела уже столько времени, но все равно к нему не привыкла.
Шон цыкнула на нее.
— Ты разбиваешь мое патриотическое сердце!
Ник выдал самый сильный каджунский акцент:
— Они не понимают, милая… не понимают. И что нам с ними такими делать?
— А давай скормим их крокодилам, — Шон подмигнула ему.
Брайнна хмуро посмотрела на Коди.
— Тебе не хочется увидеть субтитры, когда он так делает?
— Нет, я могу его понять, если только он не говорит на каджунском на самом деле, пусть даже слова он произносит быстро и с акцентом. Но вот Баббу и Марка… Мне точно нужны субтитры, когда они чем-то возбуждены и тараторят. Понятия не имею, на каком языке они говорят.
— Это старый добрый акцент Теннеси, — поддразнил ее Ник. — И у них он не сильный.
— Для тебя, — ответила Коди. — Но следует помнить, что мой родной язык не английский.
Глаза Брайнны расширились.
— Нет?
Коди побледнела, когда поняла, что проговорилась перед Брайнной и Шон.
— Хм, нет. Я родилась в Греции и моя мать египтянка.
— Правда? — ахнула Брайнна и посмотрела на Ника. — А мы только про Грецию говорили. Так первым ты выучила греческий или арабский?
Ник приподнял бровь, ожидая ее ответа… Хотя в современном Египте и говорили по-арабски, мать Коди была древней богиней. Так что она росла, разговаривая на иератическом и демоническом египетском — мертвых и забытых языках. Даже ее греческий — произошедший от койне-греческого диалекта Кириана, отличался от современного.
— Греческий, — сказала она быстро.