На тренировках и на соревнованиях она делала все старательно. Такой она и была в их первую ночь, которую они провели в постели, похожей на гимнастический помост.
Першин диву давался, как быстро гимнастка усвоила новое упражнение. Она была вдумчива и серьёзна, будто выступала на ответственных соревнованиях.
Когда Першину предложили взять отряд, для него это было, как гром с ясного неба. Он полагал, что с военной жизнью покончено, однако нежданно-негаданно кому-то понадобилось его десантное прошлое: позвонили, назначили встречу.
Першин приехал на Никольскую улицу и долго блуждал среди старых строений, закоулков и тупиков Шевалдышевского подворья, пока не отыскал неприметную кирпичную постройку, где его уже ждали.
В комнате он неожиданно обнаружил отцов города, которых видел иногда по телевидению; Першин удивился их мрачному озабоченному виду. Впрочем, их можно было понять: уже который день городом владел страх.
Это выглядело неправдоподобно, но страх обрушился на Москву и овладел ею в одночасье. Понятно было, что если в короткий срок от него не избавиться, в городе возникнет паника.
— Андрей Павлович, вам известно, что происходит в городе? — обратился к Першину мэр при общем молчании остальных.
— Слухи, сплетни… — неопределённо пожал плечами Першин. — Толком ничего не знаю.
— Как все мы, — вставил заместитель мэра, а остальные покивали, соглашаясь.
— Я думал, уж вы-то знаете, — улыбнулся Андрей.
— Не больше вашего, — признался мэр. — Поэтому мы вас и позвали.
— Не понимаю, — покачал головой Першин. — Почему я? Есть милиция, внутренние войска, армия, комитет безопасности.
— Все уже занимались, никто ничего не нашёл. Население волнуется.
— Мы даже не знаем, откуда исходит опасность, — неожиданно вставил кто-то из сидящих.
Все выжидающе смотрели на Першина и молчали. Он чувствовал себя так, словно они хотят сообщить ему нечто, но не решаются сказать вслух и предпочитают, чтобы он догадался сам.
Это была какая-то странная игра: они явно намекали на что-то, но опасались, что могущественные силы, которые они подозревают, обвинят их в сговоре и расправятся с ними.
Першин обратил внимание, что все тщательно подбирают слова, как будто разговор записывается на плёнку; видно, такую возможность никто не исключал.
— Не понимаю. Неужели опасность может исходить из государственных структур? — спросил Першин.
Никто не подтвердил и не опроверг его слов, все промолчали.
— Мы ничего не знаем, — уклончиво развёл руками мэр. — Нужен независимый поиск. Надо выяснить, откуда исходит опасность, кто за этим стоит. У вас высокая профессиональная подготовка. Вас никто не знает. Подберите себе отряд, всё, что нужно, вам дадут. Насчёт оплаты… сумму назовите сами. Город не скупится.
— А если я откажусь?
— Жаль, это будет прискорбно. Поищем другого человека, вам только придётся молчать.
Першин сразу понял, чем это грозит: можно попасть в жернова, в которых не уцелеешь, однако он почувствовал зуд в крови, азарт и жгучий интерес. Мгновенно и остро ощутил он, как истомила его размеренная жизнь.
Все смотрели на него и ждали ответа. Уже случались в жизни такие минуты, когда судьба висела на волоске и надо было решать, куда её повернуть. Можно было возомнить, что сам волен, как поступить, сам решаешь, сам делаешь выбор, но суть состояла в том, что всё равно поступишь, как написано на роду.
— Я согласен, — сказал Першин. — Оплата поденно. Расчёт каждый день.
— Почему? — обескураженно спросил один из присутствующих, вероятно, финансист.
— Затея опасная. Риск. Если платить иначе, человек может не дождаться своих денег, — объяснил Першин, но они не поняли.
— Как это? — спросил кто-то.
— Не доживёт, — кратко ответил Першин, и все вдруг отчётливо уяснили, что за этим кроется.
— Страховка на каждого, — продолжал Першин. — В случае смерти, выплата семье в тот же день. Похороны и все расходы на вас.
— Само собой, — подтвердил мэр.
— Нам понадобятся комбинезоны и бронежилеты. Оружие — десантные автоматы, пистолеты, гранаты, ручные пулемёты, список я составлю. И договоримся сразу: нам доставят все необходимое до начала действий. Не получим, не пойдём.
— Постараемся, — мрачно пообещал осанистый человек с прямой спиной, в котором Першин угадал военного.
Из снаряжения главным были бронежилеты. Лучшими слыли изделия из кевлара, мягкой ткани золотистого цвета фирмы Дюпон, на разрыв ткань была в два раза прочнее стали. Кевлар простегивали титановым кордом; жилет, прикрывающий грудь и живот, весил около трех килограмм.
Надёжным считался бронежилет из сорока слоёв кевлара с тонкими пластинками из титана, такой жилет весил около шести килограмм и прикрывал тело от горла до паха. В новых иностранных моделях применялась гидроподушка, которая располагалась с изнанки и распределяла удар пули на широкую поверхность.
При активном обстреле пользовались цельными костюмами из кевлара, надевали покрытые кевларом шлемы из титановых пластинок, лицо закрывали пуленепробиваемым забралом с узкой смотровой щелью из бронебойного стекла. Правда, такое снаряжение снижало подвижность, но зато повышало надёжность.
Першин потребовал жилеты из кевлара и титановые шлемы, три полных костюма на случай активного сопротивления и два бронежилета из титаново-алюминиевой чешуи; они были тяжёлые, и в них было трудно передвигаться, но они могли пригодиться при сильном встречном огне.