— Иди нахрен, кретин! — Настя попыталась оттолкнуть парня, но тот схватил её за руку и притянул к себе, обдав перегаром:
— Не ломайся, чё ты?
— Дима! — в отчаянной попытке вырваться, девушка начала звать своего приятеля, которому было абсолютно наплевать на мольбы подруги. Даже наоборот, он с любопытством наблюдал за тем, что делает Олег. — Убери этого придурка от меня! Сию минуту убери! — она заплакала, когда парень, что удерживал её, сунул под блузку свои лапы и начал мять её груди.
— Какая аппетитная сучка!
— Ты пьян, немедленно отпусти меня! — она попробовала брыкаться интенсивнее, но тем самым только спровоцировала остальных. — Нет!
— Сейчас, сейчас, — Олег держал Настю, заломив ей руки за спину, а Денис рвал на девушке одежду. — Ты надолго запомнишь, маленькая тварь! Будешь потом бегать собачонкой и ещё просить! — он ударил всё ещё сопротивляющуюся, плачущую Настю по лицу. — Заглохни!
Денис стянул с себя штаны и резким движением вошёл в распростёртую на смятом пледе дивана девушку:
— Нравится тебе, сучка? Нравится? — приговаривал он, несколько минут спустя, входя глубже с каждым толчком. — Я же чувствую, как ты потекла, шалава!
Потом пришла очередь Олега. Он проделал всё то же самое, утоляя свою похоть, насилуя и унижая, причиняя боль.
_______________________________________________
Ханаан* - в переводе с ивр. слово kĕnaʿan, означает «страна пурпура».
========== История десятая. Мне страшно. ==========
2012 год. Москва.
Среди раскатов грома, заинтересовавшись Настей и её судьбой, я не заметил, как пришли двое отмеченных символом Астарота. С ними печать — эмблема моей власти, созданная совсем недавно. Её из хитрости признал Мефистофель. Признал! Моей клятвы верности и подчинения не требовалось… Ненавистный знак, с помощью которого мною можно управлять, как и другими… Владыка Тьмы как всегда нашёл лазейку.
Ночной разгул стихии был неслучаен.
Много слов, много энергии — большой город… два года напрасно потраченного времени. Я просто упустил стражей из виду, хотя мог бы и почувствовать! Для них же всего лишь дело времени найти беглеца и призвать к ответу. Для меня — periculum in mora*.
Люцифер обнаружил мой след, когда я намекнул Жанне, что представляю собой на деле. Мгновенье, и отец уже в курсе всех дел, потому что обратил свой взор в нужную сторону. Проклятье!
Я всегда считал, что идея создания Призрачного Всадника… Гонщика, да как угодно, посетила моего папашу в тот миг, когда он осознал, что ему со мной не справиться. На земле. Он долго не оставлял свою идею, хотя последние два блина вышли комом. Ни Картер Слэйд, ни Джонни Блэйз верностью Люциферу не отличались. Однако функцию свою исправно выполняли, воодушевленно считая, что делают то, что нужно им. Мнимая свобода, мнимые идеалы и цели, на которые на самом деле указывает Хозяин. Кто-то неугоден? Ату его! Но ныне время Гонщика вышло, Мефистофель создал охотников посильнее.
Хотя… мне несколько раз снился горящий взгляд этой бестолковой черепушки.
Я воспринимал подобные сновидения не как пророчество будущего неизбежного наказания, а как простой ночной кошмар, заставляющий кровь быстрее бежать по венам. Всего лишь неприятное воспоминание, на котором я зациклился. Нужно избавится от него и двигаться дальше. Иначе мне никогда не достичь цели.
Дурной сон ушёл, но проснулся я от того, что Настя, разделившая в эту ночь со мной постель, но ничего более, смотрела на меня, упершись локтём в подушку:
— Хватит, — недовольно отвернулся, закрыв лицо рукой, чтобы солнце, проникшее сквозь занавески, не мешало.
— Какой ты милый, когда спишь, — улыбнулась девушка. — Как ангел.
— Если сплю зубами к стенке, то очень может быть.
— Не преувеличивай. Никогда не видела тебя без очков, — придвинулась ближе, обняв. — Не отводи взгляд, — она была благодарна за вчерашний вечер. — Хочу понять, какого цвета на самом деле у тебя глаза? Серые или голубые?
— Я преуменьшаю. А есть разница? — потянулся, высвободившись. — Всегда считал, что не форма главное или цвет, а содержание.
— И какое же содержание у тебя, Макс? — шутливо. — Тёмное прошлое, скелеты в шкафу?
— Раскусила. Ты так пытливо добиваешься истины, — я вздохнул, взяв с прикроватной тумбочки очки. — Но нужна ли она тебе на самом деле? — приподнявшись, посмотрел на Настю уже сквозь фиолетовые стёкла. — Утро и так мерзкое, не хочу портить его ещё больше.
— Издеваешься? — девушка соскочила с кровати, приблизившись к окну. Паркет под её босыми ногами был тёплым. — Смотри, как солнечно! — распахнула шторы. — Жалко, что лужи после вчерашнего ливня ещё не просохли.
— Да уж, — яркий свет залил комнату, я заслонился, едва не зарычав, но быстро взял себя в руки. — У каждого, блин, свои приоритеты!
— Не злись, — приблизилась, заслонив солнце собой. — Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?
40 год. н.э. Рим.
Локуста** шествовала по длинной галерее, украшенной мраморными колоннами и статуями. Ветер раздувал пурпурные занавески в пустом коридоре, заставляя пламя факелов трепетать. В полночь она должна была встретиться здесь с тем, чей профиль блистал на всех золотых и серебряных монетах Рима. Калигула — безумный император, носивший на себе знак Люцифера. Он же — главный почитатель её искусства ядов. Чудовище из плоти и крови.
Женщина не боялась. Она знала, что не падёт от своего таланта, если вдруг император решит, что Локуста ему неугодна. Подстраховалась, принимая каждый день по капле той отравы, что умертвляла нежелательных Калигуле бедолаг, словно гадюка, выработав иммунитет.
Я был очень молод и слаб. В ту ночь отец хотел открыть мне некоторую природу зла:
— Смотри, как низко могут пасть люди… — Мефистофель бросил взгляд на заговорщиков, застывших в галерее. — Главное подтолкнуть в нужном направлении, и они убийство сделают прибыльным ремеслом. — Факелы потухли от сильного порыва ветра. Все разом, заставив Локусту и Императора проворно оглянуться. — Калигула приказал этой женщине доставить в Рим «короля ядов»*** в огромном количестве.
— Зачем?
— Он безумен. Затеял отравить сенат, но тот расправится с ним раньше.
— А наш интерес, каков?
— Наконец-то ты начал думать об интересах, Блэкхарт. Не наш, а мой. Я свёл Калигулу с ума, дабы Империя его утонула в крови и страданиях, даруя мне силу. Сведу и остальных… необходимо лишь расставить декорации, а выбор человек всегда сделает сам. Вот она, хвалёная свобода! Пусть люди гибнут, или же продают свои бесценные души, чтобы продлить мучения на Земле. Всё одно. — ОН глух к их мольбам. В отличие от меня.
— Пусть ненавидят, лишь бы боялись? — оскалился я в предвкушении — адская тварь, вызывающая лишь отвращение у тех, кто видит моё истинное лицо. — Так это страх всем управляет?
— Именно!
— Очень интересно. А кого боишься ты, отец? Свободы? ЕГО или Михаила?
— Замолчи сейчас же! — глаза Люцифера оказались такой же бездонной тьмой, как и мои собственные. Земля ушла из-под ног, когда он прошипел: — Ты что-то задумал?