Лицо бледное?! В смысле – бледнолицый?! И где тогда вождь апачей?!.
В дверь просунулась физиономия смуглого вихрастого паренька с гусиным пером за ухом.
– Барин, прикажите Степке – пусть он баню топит. Я еще не весь товар переписал…
Не-а, все по сценарию. Может, про динозавра какого подумать?.. Хотя нет, сюда он явно не поместится… Укольчик будем делать или еще не весь дурдом закончился?..
– Ну-с, молодой человек, давайте-ка мы вас сейчас посмотрим, послушаем…
– И пощупаем, – машинально добавил Денис.
– Ах-ха-ха! – задребезжал толстячок. – А вы шутник, юноша, шутник!..
У бородача, в буквальном смысле, отвисла челюсть, а старушка, прислонившись к косяку, благостно выдохнула:
– Заговорил!.. Слава тебе Господи, заговорил! Пятнадцать годков молчал и заговорил… Вот он, гром небесный, грешных калечит, а добрых детей Божьих – лечит! – И торжественно указала пальцем на потолок. В озорную гипсовую русалку…
Так, по сценарию они, значит, говорящие галлюцинации. А я, типа, немой?!. Не-ет, граждане глюки, так не пойдет…
– Аналогичные случаи медицине известны, – важно произнес доктор, не забывая, впрочем, заниматься при этом прямыми обязанностями: стучать резиновым молоточком, осматривать зрачок через лупу и совершать еще массу других бессмысленных, с точки зрения обследуемого, манипуляций. – Некоторые после удара молнии даже на иноземных языках разговаривать начинали…
Давай, нянька, зашпрехай что-нибудь по-французски. По-английски тоже сойдет… И чего молчим? Жалко, что ли?..
– Ну, вот и все, – сказал доктор, и поднялся с кровати. – Моя помощь больше не требуется. Вы вполне здоровый молодой человек…
А укольчик?!. Не понял. Или это – не глюк?! Во попал!!!
Глава вторая
Москва. 15 апреля. 2009 год
…По прогнозам синоптиков, погода на завтра ожидается безоблачной, ветер северо-западный, три—семь метров в секунду, температура воздуха…
Уфимская губерния. 15 июня. 1896 год
– Федор, ты язык за зубами держать умеешь?
– Конечно, барин.
– Прекрати меня звать барином!
– Хорошо, барин…
Денис запустил мокрым полотенцем в сорванца…
Хороша была банька. Чудо как хороша. Жар стоял беспощадный – голову приходилось окунать в таз с холодной водой. Федька нещадно – в две руки – лупил березовыми вениками. Горела кожа, аромат свежесрубленного соснового лапника обжигал дыхание, и хотелось одного: скорее окунуться в ледяную воду. Нырнув в большую бадью, Денис почувствовал себя заново рожденным. Уже во второй раз за сегодняшний день. Мечталось просто валяться на лавке предбанника и ни о чем не думать. Не думать не получалось…
– Издеваешься?
Хотел сказать строгим голосом, но получилось сипло, невыразительно. То ли от парной, то ли связки голосовые еще не привыкли к речи.
– Ты мне вот что скажи, – продолжил Денис, с блаженством допивая холодный мятный квас из деревянного черпака. – Год сейчас какой?
– Да ты, барин, никак памяти лишился? – ахнул Федька, с грохотом свалившись с лавки.
– Прибью! Вот этим самым черпаком, – пригрозил Денис. – Еще раз барином назовешь…
– Извини, Денис Иванович, – покаялся малец. – Но уж больно ты меня оглоушил.
Интересно – обращение к себе по имени он услышал здесь впервые. Уловка с «барином» сработала. Оказывается, не только отчество, но и имя совпадает с прежним. Хоть на этом спасибо.
– Я сам оглоушенный. Молнией, – попытался пошутить Бесяев. – Вот она-то мне память и отшибла…
Версия казалась Денису неплохой. Любые ляпы и нестыковки всегда можно было свалить на потерю памяти. Но хоть что-то ему знать нужно: вариант «тут помню – тут не помню» должен быть подкреплен какими-нибудь познаниями о нынешних реалиях. Мальчуган на роль источника подходил идеально…
– Ты мне год назовешь или нет? – прикрикнул он на Федьку. – Может, из шайки тебя окатить, чтоб думалось скорей?
– Дык… лето тысяча восемьсот девяносто шестого будет. – Мальчуган непонятно зачем перекрестился. – От Рождества Христова.
– Что лето, я без тебя вижу, – задумчиво промолвил Денис. – Хотя разницы – никакой…
Значит, царская Россия. И что у нас в загашнике? Выходило не густо: никаких технологий будущего, кроме финансовых, в голове не было. По истории – давно забытый школьный курс. Можно считать, что не было и военной подготовки: не считать же за нее пару перестрелок в бандитские девяностые и службу в спортроте.
Кое-какие секреты, правда, он получил от своих бойцов. Был кандидатский норматив по «классике», еще советский, несколько лет занятий боксом – классическим и тайским, но все это осталось в том теле, прежнем. Хотя… Ясно было одно: нужно как можно быстрей становиться своим в этом времени. Денис хмыкнул – вспомнился любимый анекдот его зама.