Вдруг два пажа вприпрыжку, чтобы избавиться от собак, которые хватали их маленькие ножки, появились в начале рощи и доложили:
— Граф Овернский приехал в замок!
— Мой сын! — вскричала Мария Туше с изумлением.
— Граф! — пролепетал д’Антраг, испуганный мыслью о том, какой эффект это посещение произведет на испанца.
Кастиль бросил на Бриссака торжествующий иронический взгляд, который как бы говорил: «Вот ты и попался! Ты назначил тут свидание графу Овернскому, а я — здесь; как-то ты выпутаешься из этого?» Бриссак это угадал и подумал: «Подожди, дурак, дам я тебе узнать себя. Я придумал средство».
Между тем весь дом всполошился от этого события. Госпожа д’Антраг строго держалась церемониала. Ее люди занялись приготовлениями встречи графа Овернского, как принца. Анриэтта чуть не упала в обморок от бешенства при этой новой помехе, но она должна была преодолеть себя, чтобы пойти вместе с матерью. Подобно сидящей статуе, вдруг приподнявшейся со своего пьедестала, госпожа д’Антраг встала, чтобы идти навстречу к своему сыну. Церемониал французского двора требовал, чтобы королева шла навстречу своему сыну.
Испанец, видя, что Бриссак сидит неподвижно, думал, что он растерялся, и лицемерно подошел к нему, говоря:
— Находите ли вы приличным, чтобы мы остались в обществе начальника пехоты роялистов?
— А! Во время перемирия! — с притворным простодушием возразил Бриссак.
— Однако могут подумать нехорошо об этой встрече, — настойчиво прибавил гидальго, — а вы между тем колеблетесь.
— Колеблюсь, колеблюсь, потому что во Франции невежливо сбегать, если кто-то приехал.
Это притворное сопротивление вовлекло в засаду испанца.
— Заклинаю вас именем Лиги не компрометировать себя, оставаясь здесь, — сказал он.
— Вы, может быть, правы, — сказал Бриссак.
— Уезжайте, уезжайте!
— Ну, хорошо, если вы непременно этого хотите. У вас сильная голова, дон Хозе!
— Я велю приготовить ваших лошадей.
— Я полагаю, и вы поедете со мной, дон Хозе?
Добродушие этого последнего приглашения окончательно обмануло испанца. Он вообразил, что Бриссак, желавший сначала иметь свидание с графом Овернским, хотел теперь, чтобы никто не был свидетелем того, что будет происходить между графом Овернским и его семейством. Дону Хозе Кастилю постоянно удавалось умножать заговоры силой своего гения. Вместо ответа испанец таинственно приложил палец к губам. Отчаяние д’Антрага среди всей этой суматохи было весьма жалким зрелищем. Что подумает Лига о приезде к нему такого подозрительного роялиста? И это в то самое время, когда он только что сказал Кастилю, что граф Овернский никогда не бывает в Ормессоне! Бриссак уезжал, очевидно, оскорбленный. Кастиль нахмурил брови. Какое несчастье!
Д’Антраг побежал за лигерами, чтобы уверить их в своей невинности. Он унизил себя до того, что поклялся гидальго, что приезд графа Овернского был совершенно неожиданным.
— Это все равно, — сказал Бриссак, — я не могу оставаться с ним. Он входит в цветник, пойдемте в другую аллею, дон Хозе, чтобы можно было сказать, что я даже не кланялся ему. Вы будете свидетелем, дон Хозе.
— Непременно! — отвечал испанец.
Бриссак просил д’Антрага извинить его перед дамами, которые, наверное, понимали его быстрый отъезд, и, поклонившись ему с большой холодностью, оставил его в отчаянии. Кастиль сказал тогда Бриссаку, который увлекал его за собой:
— Нас не обманут этой неожиданностью, между тем как вы будете протестовать вашим отъездом, я останусь, чтобы нас не провели.
— Как! Вы оставляете меня одного? — удивленно спросил Бриссак, дружески пожимая ему руку. — Но ведь вы компрометируете себя. Пожалуйста, поезжайте со мной.
— Я ничем не рискую, — сказал гидальго, убежденный более прежнего, что он откроет заговор роялистов.
Де Бриссак уехал. Испанец воротился и как раз встретился с сыном Карла Девятого и Марии Туше.
Графу Овернскому было двадцать лет. Мать научила его предпочитать себя всем, даже ей. Он вошел в замок как победитель и, поклонившись матери, которая присела перед ним, сказал:
— Здравствуйте! Признайтесь, что я здесь редкий гость. А! Я вижу месье д’Антрага. Право, он помолодел. Ваш покорнейший слуга, месье д’Антраг!
Д’Антраг поклонился. Молодой человек приметил испанца.
— Дон Хозе Кастиль, капитан в службе его величества короля испанского, — сказала Мария Туше, торопясь кончить это неприятное представление.
Граф слегка дотронулся до своей шляпы и спросил:
— Были ли вы при Арке?