— Намучилась моя куколка, — трогательно говорил Платон, каждый раз собственноручно утирая ей рот салфеткой.
То ли силен был эффект новизны, то ли действительно Марго так сильно запала ему в душу с первого взгляда, но он обращался с ней как с хрустальной, не уставая, любовался ею и непрерывно говорил грубоватые комплименты. А так как никаких ответных действий он не требовал, Марго это вполне устраивало и даже немного умиляло.
Дом Платона был почти таким же огромным, как у Гасана, но построен не так давно и по весьма оригинальному проекту. Дом Марго понравился — много стекла, много света и нестандартных решений.
— Ты один здесь живешь? — спросила она, пытаясь рассмотреть следы присутствия женщины.
— Ну да, не считая уборщицы, повара и охранников. Холостяк я. Верней, развелся. Давно уже, дочка растет. Ты не думай, они у меня в шоколаде! Дочь в английской школе учится, все такое. Я не кидала, баб в обиде не оставляю. Проходи, куколка, будешь теперь у меня хозяйкой. Если чё не нравится — бери каталог и заказывай, мебель там или еще чего… Можешь хоть все здесь переделать! А машину водишь? Последние два года не водила.
— Фигня, я тебе куплю тачку — какую скажешь. Вот понравится тачка — пальцем покажи и куплю. У-у, моя куколка…
Платон чем-то напомнил Марго Толика. Но тот был, конечно, мелкой сошкой по сравнению с ее теперешним «возлюбленным». Платон был босс, хозяин, авторитет. Один из крупнейших криминальных шишек в городе, он был достаточно разумен, чтобы вовремя «легализоваться». Правда, основные источники его доходов находились на грани законности — цветные металлы, игорный бизнес. С Владимиром Николаевичем, как поняла Марго, его связывали дела по скупке якобы отживших свой век судов для якобы утилизации. На самом деле все было гораздо сложнее и противозаконнее, но Марго предпочитала не вдаваться в подробности. Просто отметила про себя очередной раз: «Свинья всегда грязь найдет. С какой стати нормальный человек, не уголовник, будет путаться с подстилкой?»
В доме Платона Марго окружили царскими почестями. Дни она проводила в неге — у бассейна, в СПА, под руками массажиста. Когда не ленилась, выбиралась в город, встречалась с новыми знакомыми — подругами и женами друзей Платона. Они водили ее по магазинам и кафе, рассказывали всякую дребедень и задавали неопасные вопросы. Амплитуда их интересов колебалась от любимого крема до агентства по найму горничных. Из одной такой беседы Марго сделала вывод, что Платон очень по-особенному к ней относится.
— После жены ты — первая, кого он пригласил к себе домой, — говорила Люся, дамочка лет тридцати, с силиконовыми губами, похожими на две вареные сосиски. Она была супругой заместителя Платона и давно его знала. — Мне самой странно — поехал куда-то на пару дней и вернулся с девушкой, которую поселил у себя.
Марго неопределенно пожала плечами и закурила тонкую сигарету. После двух лет принудительного воздержания сигареты курились на редкость сладко, но нужно было знать меру, чтобы не замутило.
— Наверное, фокусы в постели? — предположила двадцатилетняя блондинка с редкостно курносым носом и хихикнула.
— Наверное, — ответила Марго и загадочно улыбнулась.
На самом деле она и сама не знала, чему обязана таким расположением Платона. Это ее одновременно радовало и напрягало. Радовало — потому что он носил Марго на руках, потакал малейшим желаниям, восхищался ее умеренностью и сдержанностью, осыпая при этом дорогими подарками. Напрягало — потому что при всей своей любви и заботе он обладал отталкивающей внешностью и манерами и вызывал у Марго почти животные приступы отвращения. Лежать с ним в постели было еще противнее, чем с перезрелым Владимиром Николаевичем. Платон был тяжеленным, потливым боровом с жирной кожей и прыщавой спиной. У него был полный набор мерзких привычек — от ковыряния в носу до отхаркивающих плевков. Целуя Марго, он умудрялся измазать ее с головы до пят вязкой, пахучей, как у собаки, слюной. Она, конечно, всякого в жизни натерпелась и строить из себя цацу считала глупым. Но притворяться довольной ей было нелегко. Спасало одно — Платон был чрезвычайно занятым человеком и не так уж часто добирался до кровати своей красавицы. После рабочего дня у него шло снятие стресса алкоголем и, если он даже являлся домой не утром, а ночью или вечером, на Марго его уже не всегда хватало. Наутро он слезливо просил у нее прощения, а она милостиво прощала, проявляя редкую лояльность и понимание, чем завоевывала еще большую любовь и уважение Платона.