Оглядев пустой номер, я сказал:
— Чувствую, меня ждет судьба скорострела.
Ханна слегка застонала, и мои губы растянулись в улыбке, которая пропала, как только на линии раздался ее пронзительный и неуверенный голос.
— Вдруг мое платье будет излишне откровенным? Кажется, только ты не примешь меня за шлюху.
— Я был бы всеми руками «за», если ты пойдешь топлес. И это единственное, о чем тебе стоит завтра помнить. Плевать на мнение остальных.
— Тогда зачем мы пригласили еще 164 человека?
— Кончай, Ханна. Дуй ко мне, будем трахаться.
Звонок прервался, а спустя пару минут я услышал шарканье ног у входной двери. Длинная пауза… и тихий стук.
— Закрой глаза, — предупредила она, стоя в коридоре.
Подойдя к двери, я плотно закрыл глаза и потянул на себя ручку.
— Не открывай их, — пригрозила мне Ханна.
Подчинившись приказу, зажмурился еще крепче.
Дрожащие от страха руки Ханны скользнули по моей шее к лицу. Потом она что-то повязала мне на глаза, и воцарилась тишина. Я не мог ее видеть, как и прикоснуться к ней.
Протянув руку, я провел ею по ее талии и притянул к своей голой груди.
— Признавайся, что случилось?
— Мне не нравится, что ночь перед свадьбой мы проводим порознь, — созналась она. — Я не могу без тебя.
Я на ощупь скользнул руками по ее бокам, плечам и шее, обхватив ее лицо ладонями. Коснулся пальцами мягкой ткани и двинулся дальше, к месту, где она завязала повязку у себя на затылке.
У нее на глазах тоже был повязан шарф. О-о, так вот оно что.
Засмеявшись, я чмокнул Ханну в макушку.
— Так оставайся со мной.
Она застонала.
— Хоть это и отстойная примета, чутье мне подсказывает, что с ней шутки плохи. А это значит, что нам нельзя видеть друг друга до завтра.
Удерживая лицо Ханны в ладонях, я наклонился ее поцеловать. Коснулся губами кончика носа и направился южнее, к своей главной цели.
— Этот день ничто не испортит. Даже если завтра ты не станешь моей женой, то все еще останешься той самой девушкой, которую я буду любить всю свою жизнь. Пока смерть не разлучит нас, когда мне будет сто лет, а тебе девяноста три.
Тихонько засмеявшись, она развернулась и, подведя меня к кровати, слегка толкнула. Как только моя спина коснулась матраса, Ханна оседлала мои бедра.
— Это что же, у тебя сейчас глаза открыты? — поинтересовался я, поддразнивая ее.
— Нет. Сдвинула повязку всего на секунду, но тут же вернула на место. Кто-то же должен был ориентироваться в пространстве, чтобы мы остались целыми и невредимыми.
— Это я к тому, что, согласно примете, жених не должен видеть невесту до свадьбы, ведь так? А ты ведь можешь, — прошептал я.
Она замешкалась.
— Правда?
— Ну конечно, Слива.
На какое-то время Ханна замерла, а потом я услышал шорох ткани, когда она сняла повязку с глаз, и ее тихое дыхание.
— А вот и ты, — она рукой двинулась вверх по моей груди и шее, а затем подушечкой пальца очертила контур моих губ. — Муж. Невероятно, правда?
Все мое тело охватила жажда коснуться ее.
— Хан…
Влажными и охрененно пухлыми губами она прижались к моим, заставив заткнуться, пока, не теряя времени, стягивала с меня боксеры. Проведя языком по шее, Ханна двинулась вниз, по груди и животу, щекоча кожу кончиками волос.
— Минет до свадьбы — хорошая примета, — заверил я ее, когда она взяла меня в руку, лизнув у самого основания и скользнув языком к головке. — Это означает, что мы на верном пути.
Я почувствовал, как она засмеялась, целуя, посасывая и облизывая мой твердый, как чертов камень, член, не ослабляя хватки.
— Вот черт, — выгнувшись на кровати, прошептал я. — Слива, эта повязка… и твой язык. Блядь.
Она настолько меня завела, что я начал ритмично приподнимать бедра, а потом почувствовал, как Ханна схватилась за свою маленькую ночнушку и, задрав ее до бедер, оседлала меня.
— Не трогай мои сиськи, — нагнувшись, прошептала она мне на ухо.
— Все, что угодно, — тут же поклялся я. — Только не останавливайся.
— Ты мастер засосов, а у меня открытое платье.
— Ты уже говорила.
— Оставишь засос — и год без отсоса.
Хотя она, наверное, — ну правда же? — шутила, лишь от одной мысли об этом у меня на мгновение перестало биться сердце.
— Обещаю, — с трепетом сказал я.
Она протянула руку к моему члену, скользя им по восхитительно гладкой коже у себя между ног, от чего я сжал в кулаках простынь по обе стороны.