— На самом деле ты прав, Энтони, я не так храбр, чтобы остаться и лицом к лицу встретить врага. Если леди Роз помнит, что я обещал вчера, а я совершенно уверен, что она помнит, то ад покажется нам тихим местечком по сравнению с тем, что она устроит, если я буду утверждать, что я не помню своих слов. А я действительно не помню, что говорил.
— А помнишь только то, что делал, — заметил Энтони с неодобрением.
Маркиз промолчал в ответ, и его друг добавил:
— Вообще-то женитьба на Роз — не такая уж большая беда, Джастин. Бывают неприятности и посерьезнее. Она чертовски привлекательная женщина!
— Только не ранним утром, — с отвращением воскликнул маркиз.
— В этом-то все и дело! Но гораздо лучше обнаружить это, пока на пальце еще нет кольца.
Ни на чьих пальцах не будет никаких колец, если дело касается меня, — решительно заявил маркиз. — Ты прекрасно знаешь, что у меня нет ни малейшего желания жениться, и если какая-нибудь женщина меня и заарканит, клянусь тебе, это будет не Роз Катерхем.
— Хорошо, хорошо, — согласился приятель. — Зачем такая агрессивность, ты не на войне.
— Я чувствую себя именно как на войне! — Джастин говорил резко и решительно. — Я знаю, что свалял дурака, но я попадал в переделки и похлеще, однако сумел выбраться из них без особых последствий.
Энтони запрокинул голову и заразительно рассмеялся.
— Помнишь тот случай, когда муж малышки Элен неожиданно вернулся и тебе пришлось выбираться из дома по водосточной трубе? Господи, как же я смеялся, когда ты мне это рассказывал! Но в тот момент это, пожалуй, было весьма неприятно.
— Вот именно, — согласился маркиз.
— А помнишь эту крошку из Ньюмаркета, как там ее звали?
— О, ради бога, Энтони, прекрати предаваться воспоминаниям и отправляйся одеваться, не то я уеду без тебя.
Я тебя надолго не задержу, — ответил Энтони уже серьезно. — Прикажи Хоукинсу, чтобы он послал кого-нибудь из слуг упаковать мои вещи. Ты же знаешь, что я не брал с собой камердинера.
— Хоукинс позаботится об этом, — сказал маркиз. — Я распоряжусь, чтобы нам подали завтрак.
— Не забудь коньяк для меня, . — попросил Энтони, — и, пожалуй, мне не помешает чашка кофе, не то я свалюсь и усну.
Он проводил маркиза до дверей.
— Куда мы направляемся?
— Я еще не решил, — сказал Джастин. — Но пока мы будем есть, что-нибудь придет в голову.
— Ну, по крайней мере, выбери место с удобными постелями. Когда мы туда доберемся, мне это будет очень кстати.
Джастин оставил его слова без внимания, так как уже отдавал приказания Хоукинсу.
— Собери мои вещи, Хоукинс, и позаботься, чтобы вещи сэра Энтони были готовы одновременно с моими. Я возьму свой фаэтон, а ты последуешь за мной в наемной карете вместе с Джемом.
— Слушаюсь, милорд. — Хоукинса совершенно не удивил скоропалительный отъезд.
Пусть разбудят мистера Брэдли, — продолжал маркиз. — Я дам ему поручения относительно гостей на время нашего отъезда.
— Будет исполнено, милорд, — сказал Хоукинс. — Могу ли я узнать, куда мы едем? Тогда я бы знал, какой гардероб потребуется вашей светлости.
Джастин потер лоб, поскольку голова еще болела и ему нелегко было собраться с мыслями.
— Я пока еще не решил, Хоукинс. А ты что можешь предложить?
— Вчера, милорд, когда вы сказали о том, что стоит необыкновенно жаркая для сентября погода, я подумал, что вам было бы приятно подышать морским воздухом, которым наслаждается в Брайтоне его высочество.
Маркиз в задумчивости посмотрел на камердинера, затем оживился:
— Ты прав, Хоукинс, ты абсолютно прав. Мы поедем в Хертклиф.
— Прекрасная мысль, милорд. Мы не были там, дайте-ка вспомнить, должно быть, уже около пяти лет?
— Пять, — сказал маркиз, — если не считать, что я заезжал туда пообедать из Брайтона два года назад.
Он задумался и тихо проговорил:
— Хертклиф послужит мне прекрасным укрытием.
Затем громко добавил:
— Именно туда мы и отправимся, Хоукинс, но не следует об этом распространяться. У меня нет никакого желания, чтобы мои гости последовали за мной, ошибочно решив, что я нуждаюсь в их компании.
Хоукинс посмотрел на него с пониманием и сказал:
— Ясно, милорд. Но мне кажется, что не мешало бы послать вперед грума, чтобы предупредить о вашем прибытии.
— Во всех моих имениях, где бы они ни находились, всегда должны быть готовы принять меня без всякого предупреждения, — резко возразил маркиз.
— Безусловно, милорд, — попытался успокоить его Хоукинс, — однако в то же время…
— Ладно, поступайте как хотите, — махнул рукой Джастин. — Вы, наверное, считаете, что если мы не предупредим о своем приезде, то к нашему прибытию не приготовят достойный обед. Но если что-нибудь будет не в порядке, я буду очень недоволен, так и знайте!
Хоукинс ничего не ответил и поспешил выполнять приказания хозяина.
Джастин, медленно спускаясь по лестнице, думал, что слугам в Хертклифе придется пробудиться от летаргического сна, в который они, без сомнения, погрузились из-за его долгого отсутствия.
Вот уже во второй раз за последние двадцать четыре часа он вспомнил Хертклиф.
Накануне вечером один из его гостей, Перегрин Персиваль, из числа светских щеголей, с которым маркиз был знаком не так давно, предложил ему нюхательного табаку. У Джастина никогда не было такой привычки, и он отказался:
— Я никогда не нюхаю табак!
— О, конечно! Я совсем забыл! — ответил гость. — Но тогда позвольте показать вам мою новую табакерку. Зная ваш безупречный вкус, я уверен, что вы оцените ее по достоинству. Я приобрел ее пару дней назад.
Маркиз взял табакерку и сразу понял, что это не просто ценная вещь, табакерка была уникальной!
Его привлекли не бриллианты, которыми она была инкрустирована, а талантливо выполненный мозаикой боевой корабль.
Он был изображен с гордо поднятыми парусами, огонь его пушек изображали рубины, а морские волны вокруг него были выложены крошечными сапфирами и изумрудами.
Полюбовавшись на это чудо, маркиз сказал:
— Я уверен, что уже видел такую же вещицу раньше.
— Неужели? — заинтересовался Перегрин Персиваль. — Я купил ее у антиквара, но он не сказал мне, кто был прежним владельцем этой табакерки.
— Я вспомнил! — воскликнул маркиз. — Должно быть, это пара к моей собственной табакерке.
Заметив удивление на лице собеседника, Джастин продолжил:
— Мой отец коллекционировал различные предметы, имеющие отношение к морской тематике, в своем доме на побережье. И если я не ошибся, там должна находиться точная копия этой вещи.
— Как интересно! — сказал Перегрин Персиваль. — Мы должны как-нибудь сравнить их.
— Безусловно, нужно это сделать, — ответил маркиз.
— Меня интересует история этой табакерки. Похоже, что ее сделали пятьдесят, а то и сто лет назад.
— Думаю, так оно и есть, — согласился Джастин.
— Интересно было бы узнать, какой мастер ее создал, и проследить ее путь.
Но в этот момент маркиза позвала леди Роз, и он отвлекся от мыслей о табакерке.
Теперь этот разговор всплыл в памяти, и Джастин решил найти ее в коллекции отца и проверить, нет ли каких-нибудь записей об истории этой вещи в каталоге коллекции, который отец вел с большой аккуратностью.
Джастин представил себе замок на берегу и внезапно понял, что ему очень хочется оказаться там снова после такого большого перерыва. Он совсем забыл об этом старом уютном доме.
Три последних лета маркиз провел, в свите принца Уэльского в Брайтоне, поскольку его высочество высказывал желание видеть Джастина подле себя, но уже через три недели маркизу приедались однообразные развлечения, азартные игры и встречи с одними и теми же людьми из вечера в вечер. Он начинал скучать и впадал в меланхолию.
Ничего не изменилось и этим летом. Так что Джастин оставил Брайтон в конце июля и приехал в Верьен, где и оставался до настоящего момента.