Глава тридцать восьмая
Двадцатое июня. Семнадцать лун
Первыми среагировали Кровавые инкубы, они исчезали с тех мест, где стояли, и появлялись поближе друг к другу, формируя полноценную стаю. Я обратил внимание на Шрама — инкуба с похорон Мэйкона. Он стоял одним из первых, оценивающе оглядывая нас. Хантинга видно не было, что было вполне предсказуемо — для обычной бойни он был не нужен. Но возглавлял стаю Ларкин — его заместитель, с черной змеей, обвивавшейся вокруг его руки.
Они окружили нас за секунды, деваться было некуда, стая была перед нами, а позади лишь холодные стены пещеры. Амма загородила меня от инкубов, как будто намеревалась драться с ними голыми руками. У нее не было и шанса.
- Амма! — закричал я, но было поздно.
Ларкин очутился в миллиметрах от ее лица, занеся над ней нож, который меньше всего походил на иллюзию.
— Ты слишком большая заноза в заднице для старой дамы, ты знаешь? Вечно суешь нос, куда не надо со сбродом своих покойников. Пора тебе к ним присоединиться.
Амма даже не дернулась:
— Ларкин Равенвуд, ты сто тысяч раз пожалеешь об этом, когда соберешься переходить из этого мира в тот.
— Обещаешь?
Я заметил, как напряглись мышцы на плече Ларкина, когда он чуть отвел руку для удара.
До того, как он ударил, Твила выбросила руку вперед, швырнув ему в лицо какие-то белые частички, Ларкин заорал и, отшвырнув нож, принялся остервенело тереть глаза.
— Итан, берегись!
Я услышал голос Линка, но все происходило словно при замедленной съемке, я видел, как ко мне приближается стая и в то же время слышал какой-то звук. Это было гудение, нараставшее медленно, как гребень у волны. На нас накатила волна зеленого света, это был тот же чистый зеленый свет, который излучал Светоч, вися в воздухе, как раз перед тем, как мы освободили Мэйкона.
Должно быть это был Мэйкон.
Гудение стало громче, и вспышка света отбросила Кровавых инкубов назад. Я огляделся, чтобы проверить, что все остальные в порядке.
Линк стоял согнувшись, уперев руки в колени, как будто вот-вот собирался расстаться с содержимым желудка.
— Это было близко.
Ридли чересчур усердно похлопала его по спине и повернулась к Твиле:
- Что ты бросила в Ларкина? Что-то вроде Магического порошка?
Твила улыбнулась, потирая бобы на одном из своих тридцати или сорока ожерелий.
— Не нужен мне никакой Магической порошок, шери.
— Тогда что это было?
— Sel manje, — произнесла она со своим насыщенным креольским акцентом, Ридли не поняла.
— Соль, — перевела улыбаясь Амма.
Амма похлопала меня по руке:
— Я же говорила, что соль помогает избавиться от злых духов. И от злых мальчишек тоже.
— Надо идти, времени мало, — Бабуля поспешила к ступеням, неся в руке свою трость. — Итан, идем.
Я пошел следом за Бабулей наверх к алтарю, меня окутало плотным дымом от огня, он был удушающим и ядовитым одновременно.
Мы поднялись наверх. Бабуля тут же наставила свою трость на Сарафину, и трость разом охватило золотое свечение. Я немного расслабился. Бабуля была импатом, своих сил у нее не было, но она могла забрать и использовать силу других. И сила, которую она забрала сейчас, принадлежала самой опасной женщине здесь — ее дочери, Сарафине.