Одним из самых ярких фрагментов был Новый год. Он всегда ощущался особенным праздником. Для родителей его символом почему-то были мандарины. Не ёлка, не гирлянды и даже не предпраздничная суета, а именно ярко-оранжевые сетки с фруктами. Свят, тогда ещё ребёнок, не понимал. Ну какой это символ, когда их в любое время года можно купить? Ёлка — другое дело. Ему с младшим братом разрешали собирать её и на наряжать в двадцатых числах декабря, когда весь город уже светился огнями и сигналил о приближающемся празднике.
В детстве самой большой мечтой Свята был фейерверк. Не купленный накануне по бешеным ценам на пару секунд, а долгий, на пятьдесят залпов. А то и на сто. Свят копил весь год, старательно игнорируя все детские соблазны. На сто ему, конечно, всё равно не хватило, но он как сейчас помнил день, когда вместе с папой шёл из магазина и прижимал к груди заветную коробку с надписью “Чёрный порох”, чтобы через пару месяцев запустить огненные цветы. Никто тогда не знал, что совсем скоро небо разорвут другие салюты. С высоты прожитых лет он наконец-то понимал, почему люди говорили, что ему повезло. Момент атаки Свят застал за городом, в доме бабушки в Кремёнках. Даже сейчас, спустя тридцать лет, он с неохотой вспоминал первые часы после удара. Алое зарево на горизонте, горящее небо и где-то там пылающий город, сгорающий дотла вместе со всем привычным и дорогим. Часы складывались в дни ожидания и мучительного страха. В долгую дорогу. Один он бы сошёл с ума. Но рядом были такие же раздавленные, потерявшие всё и зачем-то выжившие люди. И всех их куда-то везли и везли… А Свят не понимал, зачем и куда. Потом пару лет воевали, пока всё окончательно не потеряло смысл не только для отдельно взятого мальчишки.
Теперь он возвращался домой. Позади километры дороги, рассыпанные по пути десятки КПП республик, новообразований на трупе почившей страны. На подъезде к родному городу Свят увидел информационный щит “Транспортный узел Новгодор, 15 км”. Усмехнулся про себя, а через пару километров пути вспомнил, откуда ему знакомо странное слово. Отец сто лет назад возмущался, что какие-то упорыши в Стригинском аэропорту неправильно собрали название города. Тогда была шутка, а теперь пригодилось. Кому только такая нелепая идея в голову пришла?
Перед мостом Свят остановился на КПП. К машине подошли двое мужчин с автоматами. Город хоть и считался покинутым, но местная власть всё-же приглядывала, чтобы разная шобла не совалась. За транзит им неплохие деньги отстёгивали. Как ни крути, Нижний всегда был удобным транспортным узлом.
— Куда едем? — хмуро спросил вооруженный охранник с закрытым балаклавой лицом.
— Домой, — коротко отозвался Свят.
— Чё-то я тебя тут раньше не видел ни разу.
— А меня тут тридцать лет не было. Вот решил старые края проведать, раз уж на этот Новый Год с погодкой повезло, и снегом не завалило.
— Аа-а, — понимающе протянул охранник, спустил на шею тряпку и сплюнул на землю. — Ну тогда документы покажи. Машину к осмотру. А потом подумаем, куда тебя такого туриста отправить.
Свят молча вышел из внедорожника. Вытащил из внутреннего кармана заменивший паспорт заламинированный прямоугольник. Протянул его охраннику. Тот бегло глянул на место регистрации и хмыкнул.
— Далековато забрался. Ну и как там, в зауралье?
— Воздух почище, — ответил Свят, открывая багажник.
— Да ладно-ка, — ухмыльнулся охранник. — У нас тут благодать. Уже почти не фонит.
— Да уж я вижу, сплошной курорт, — криво улыбнулся Свят.
— Отож.
Охранник вернул документы и заглянул в открытый багажник. Его напарник стоял рядом молчаливой статуей, держа руку на автомате. Тоже в камуфляже. С наполовину закрытым лицом. Только глаза выдавали, что ему лет восемнадцать от силы. Значит, родился уже после удара. Глядя на новое поколение, Свят хотел верить, что они, видящие, во что могут превратиться целые мегаполисы, будут лучше понимать, что такое — цена ошибки.
— А это чё такое? — пробился сквозь мысли голос охранника.
Свят подошёл поближе и проследил его взгляд на ящик с пёстрой коробкой.