Он рассмеялся.
– Прошу прощения. Твоя мама забеременела от брата другой мамы?
Ой-ой. Вечно забываю рассказывать эту историю как-нибудь поделикатнее…
– Нет-нет, не напрямую. Они взяли и воспользовались кухонной спринцовкой для поливки мяса, – тоже засмеялась я. Картинка рисуется та еще. – Как раньше, так и сейчас люди не всегда спокойно принимают мысль, что две женщины заведут ребенка.
– Согласен. Ты их единственный ребенок? – …потому что именно в эту сторону она всегда и сворачивает.
– Да, – кивая, ответила я. – А у тебя есть братья-сестры?
Дженсен расплывается в улыбке.
– Четверо.
– Ох, Леле с удовольствием имела бы больше детей, – покачав головой, сказала я. – Но во время ее беременности дядя Роберт познакомился с тетей Наташей, обрел довольно сурового Бога, и решил что совершил большой грех. И из-за этого считает меня дьявольским отродьем, – желая повысить настроение, я добавила: – Остается надеяться, что мне никогда не понадобятся костный мозг или почка, да? – в ответ Дженсен с ужасом уставился на меня. – Да.
С легким чувством вины я обнаружила, что за пять минут успела выболтать всю свою семейную историю.
– В общем, – намереваясь закрыть тему, подытожила я. – У них только я. Кажется, я и так заняла их собой по полной.
Выражение его лица смягчилось.
– Охотно верю.
Подняв бокал, я сделала большой глоток и поморщилась от пузырьков.
– А сейчас они хотят внуков, но благодаря Мудаку, им теперь ждать и ждать, – последним глотком я допила шампанское.
Поймав взгляд Амелии, я помахала пустым бокалом.
– Кажется, время для еще одного, пока не взлетели.
Она улыбнулась и, взяв бокал, наполнила его.
***
– Ты только посмотри, какой Лондон огромный, – пробормотала я, глядя в иллюминатор, когда самолет поднялся в воздух. Какое-то время город медленно плыл под нами, после чего его поглотили облака. – И какой красивый.
Когда я посмотрела на Дженсена, он быстро отодвинул от уха один наушник.
– Прости, что?
– Ой, ничего, – я почувствовала, что покраснела, хотя и не понятно, то ли от собственной чрезмерной болтливости, то ли от слишком привлекательного соседа, то ли от шампанского. – Не заметила, что ты их надел. Просто говорила, что Лондон выглядит таким огромным.
– Это точно, – немного наклонившись ко мне, чтобы посмотреть, ответил он. – Ты всегда тут жила?
– Я уезжала учиться в универе в Бристоле. Потом вернулась, когда получила работу в одной фирме.
– В фирме? – теперь он снял наушники.
– Ага. Инженерной.
Он выглядел впечатленным, подняв брови, поэтому я добавила, чтобы немного снизить эффект:
– Я всего лишь младший специалист, – сказала я. – По образованию я математик, так что просто свожу циферки, чтобы везде налилось нужное количество бетона.
– Моя сестра био-инженер, – с гордостью заметил он.
– Это совершенно другое, – улыбнувшись, ответила я. – Она занимается очень маленькими вещами, а мы очень большими.
– Тем не менее, это впечатляет – то, чем ты занимаешься.
Я улыбнулась в ответ на это.
– Ну а ты?
Он сделал нарочито глубокий вдох – уверена, меньше всего ему хотелось думать о работе.
– Я адвокат. Специализируюсь на предпринимательском праве и в основном занимаюсь поддержкой слияний компаний.
– Как все сложно.
– Я хорошо справляюсь с деталями, – он пожал плечами. – А в моей работе их масса.
Я снова оглядела его: аккуратные стрелки на брюках, блестящие коричневые туфли, из прически не выбился ни один волосок. Ухоженная кожа и ногти. Да… он и правда выглядел как человек, уделяющий внимание деталям.
Потом посмотрела на себя: черное платье-рубашка, черно-фиолетовые полосатые колготки, поношенные черные сапоги до колена и куча браслетов на руке. Собранные в небрежный пучок волосы и наспех сделанный в метро макияж.
Прямо идеальная пара.
– Иногда мне хочется, чтобы у всех нас было больше талантов, – вслед за мной оглядывая меня, сказал он. Потом, сделав небольшую паузу, добавил: – Жаль, что математиков так мало ценят.
Я не успела толком насладиться его комплиментом, как он быстро – даже как-то неуклюже быстро – снова переключил свое внимание на книгу и музыку. Как только он сказал это, я поняла, что в последнее время начала ощущать скуку.
Не смогла удержать на себе внимание своего парня. Не могла собраться с силами, чтобы побольше заняться собственной карьерой. Не была в отпуске несколько месяцев, да и вообще – из дома редко выходила, за что на меня злятся друзья. Давно не красила в какой-нибудь прикольный цвет свои рыжеватые волосы.
Я была словно в режиме ожидания.
Была.
Но больше нет.
С улыбкой подошла Амелия.
– Вам еще?
Я передала ей свой бокал, ощущая головокружительное предвкушение от отпуска, поездки и побега из дома.
– Да, пожалуйста.
***
Пузырьки шампанского резко ударили по голове и конечностям. Буквально ощущая, как шаг за шагом мое тело расслабляется, от пальцев к предплечью, от предплечья к плечам, я посмотрела на свои руки – черт, лак облупился – когда тепло дошло до тату с изображением птицы на плече…
Откинув голову назад, я счастливо вздохнула.
– Это гораздо лучше, чем прочесывать квартиру в поисках вещей, которые мог оставить после себя Мудак.
Дженсен вздрогнул и снова убрал от уха один наушник.
– Прости, что?
– Марк, – уточнила я. – Мудак. Разве я тебе про него не говорила?
Он выглядел позабавленным, когда оглядел мое лицо – сто процентов решил, что я пьяная, но мне уже было пофиг – и тихо ответил:
– Нет, не упоминала.
– На прошлой неделе, – ответила я, – я пришла домой, а мой бойфренд дрючил какую-то безымянную манду.
Я икнула.
А Дженсен прикусил губу, чтобы не засмеяться.
Я правда, что ли, напилась? Выпила ведь всего… Я посчитала на пальцах. Вот блин. Я выпила четыре бокала шампанского на голодный желудок.
– Так что я его выперла, – сказала я, выпрямившись и стараясь, чтобы голос звучал более трезво. – Но, как оказалось, все не так просто. Он заявил, что невозможно жить с кем-то восемь месяцев и упаковать все вещи в один день. А я ответила, что придется как-то попытаться, иначе сожгу к чертям все, что останется.
– Еще бы, ты была очень сердита, – тихо заметил Дженсен, убирая наушники подальше.
– Я очень сердилась, а потом расстроилась – черт, ведь мне двадцать шесть, ему сорок, и он ну никак не должен был искать перепих на стороне! Разве нет? Уверена, твоя лондонская миссис в шелковом белье и с едой на вынос моложе тебя, вся из себя стройная и идеальная, да?
Он кривовато улыбнулся.
– Моя лондонская миссис?
– Нет, я, конечно, не идеальная, и уж точно не ем в кровати, но согласилась бы – если бы он настоял и захотел весь день провести в постели. Но он завел себе подружку для обеденных потрахушек. Почему не мог делать это со мной? Ну вот, я снова разозлилась, – я потерла лицо. Уверена, что несла я что-то совершенно несусветное.
Дженсен на это ничего не ответил, но когда я посмотрела на него, оказалось, что он внимательно слушал.
Ощущение, будто я что-то рассказываю мамам, только при этом не беспокоясь, что они будут за меня волноваться. А еще сейчас я могла притвориться, что моя скучная работа и мудозвон-бывший остались где-то позади.
Повернувшись лицом к Дженсену, я решила излить душу.
– До знакомства с ним я была немного шлюховатой, – начала я и закивала в ответ, когда Амелия спросила, не хочу ли я еще шампанского. – Но когда встретила Марка, я подумала, что он создан для меня. Знаешь ведь, да, как оно бывает в самом начале?
Дженсен неуверенно кивнул.
– Секс на каждой поверхности, – уточнила я. – Когда я приходила домой с работы, было ощущение, будто я ребенок, ранним рождественским утром бегущий вниз по лестнице в гостиную.
Он рассмеялся в ответ.
– Сравнение секса с детством… Дай мне секунду прийти в себя.