У дверей в покои принцессы стояли два рыцаря, тут же вытянувшиеся в струнку при виде кронпринца. Откашлявшись и поправив вновь одежду, Рейлин постучался. Второй раз, третий. Но ответом ему была гробовая тишина.
— Вы что-то слышали из комнат? — Никак нет, Ваше Высочество. — Мебель она больше не двигала? — Нет. Вчера был слышен шум воды и всё. — Вода? — Рейлин нахмурился, прикидывая, не могла ли Рей с отчаяния утопиться. — Нет, купальня слишком мелкая для такого… Ломайте двери. — Мы пытались, Ваше Высочество. Зачарованы. Ваша матушка специально приглашала мага для этого. — Келтара ему в постель! Прикусив губу, Рейлин со злостью посмотрел на двери, желая, чтобы они рассыпались прахом прямо сейчас. Но деревянные тяжёлые створки остались глухи к желаниям принца. Прикинув, как ещё можно забраться в покои Рей и наконец взять то, что ему принадлежит по праву, Рейлин приказал осмотреть все близлежащие покои. И, едва были найдены подходящие, направился к ним. Гвардейцы, сначала не понимающие, что хочет кронпринц, с ужасом наблюдали, как наследник империи решительно перекидывает ногу через балконные перила. Но, повинуясь взгляду, полному злости, не стали вмешиваться. Рейлин, осторожно переступая по узкому парапету, направился к покоям Рей, радуясь, что уже занимается рассвет.
Идти пришлось аж до балкона — зашторенные окна были наглухо закрыты, а стёкла оказались зачарованы от разбивания. Когда он спрыгнул с перил и смог перевести дух, настроение, чуть улучшенное покорностью Тэи, уже снова было испорчено.
Балконная дверь оказалась не заперта и, толкнув её, кронпринц, наконец, вошёл в комнату, куда так рвался. Прищурившись и идя чуть ли не на ощупь из-за полумрака, Рейлин шагнул вглубь покоев. — Ре-е-ей… Ты где, милая? Ветер, ворвавшийся через открытую балконную дверь, скинул со столика несколько листов бумаги, прошелестел по полу. И это были единственные звуки в покоях. Решив, что девушка может спать, Рейлин наугад выбрал дверь и толкнул её. Но попал в купальню и, чертыхнувшись, развернулся к другой. На сей раз он угадал. Здесь царил ещё больший сумрак, в котором смутно виднелся силуэт на постели. Тихо выругавшись, кронпринц шагнул к окну и распахнул шторы, едва не ослепнув от яркого солнца. На кровати и правда кто-то лежал, укутавшись с головой. Решив, что начинать надо как можно мягче, Рейлин присел на край постели и коснулся мягкого кокона. — Рей, просыпайся. Тишина. Нахмурившись, кронпринц толкнул кокон сильнее и едва не упал, когда рука, не встретив никакого препятствия, проехалась по белью.
— Гребаная келтарова шлюха! Он был готов рвать и метать. Она посмела сбежать! Как она вообще додумалась до такого? Как она осмелилась? Мебель у дверей разлетелась в щепки, когда в них врезался огненный шар. Прыгнувшие в стороны гвардейцы испуганно замерли, увидев разгневанного принца. — Немедленно найдите её! Она не могла далеко… — Мой принц! — К нему спешил один из дворецких. — Там мальчишка, бедняк… Говорит, что у него есть для вас новости.
По спине вдруг пробежал холодок, но я, поёжившись, продолжила путь. Настроение было на редкость гадким. И вовсе не из-за тягости дороги или моего положения. Меня беспокоило совершенное другое.
Когда я смогла «прыгнуть» к конюшням — едва не умерла от счастья и страха. Богиня явно не оставила меня в беде, потому что конюха не было вовсе, а в стойле стояла оседланная лошадь в полной сбруе. Быстро прошептав благодарность Камалин, я тихонько вывела лошадку наружу. Через некоторое время я уже начала сомневаться в охране замка. Потому что не увидела ни одного патрулирующего гвардейца, а у ворот так и вовсе никого не было — у настежь открытых ворот! — Это не мои проблемы… На лошадь я забиралась почти вечность, дважды запутавшись в стременах и раз чуть не свалившись с другой стороны. Но наконец затея увенчалась успехом и, осторожно тронув поводья, мы направились подальше от замка. Я не имела понятия, где находится восток и куда мне вообще идти. Потому решила рискнуть и заехать в трущобы, чтобы хотя бы спросить направление. Надежда, что я смогу вспомнить дорогу к дому Норы, грела душу. Оказалось, ночью квартал бедняков не спал. Из пары домов, больше походивших на развалины, слышался пьяный женский смех и мужской хохот. Бегали дети, воровато оглядываясь. На меня если и обращали внимание, то явно не узнавали в полумраке.
С трудом, но я всё-таки смогла вспомнить дорогу, про себя молясь, чтобы Нора не спала. Мне надо было покинуть столицу до рассвета и времени оставалось всё меньше, слишком я осторожничала, опасаясь быть замеченной. Едва заметила дом, облегчённо вздохнула — Нора как раз копошилась у порога со свечой в руках.