Себе я купил домик в садовом товариществе. Вышло недорого, поскольку товарищество было не газифицировано. Волновало меня это мало, главное – по новым законам там можно было прописаться. Забрал себе остатки мебели, какие похуже. Дальше осталось по мелочи – продать машину, вывести все деньги с банковских счетов, избавиться от симок, оформленных на мое имя… Все этапы подготовки шли параллельным ходом. Управился я быстро, где-то месяцев за пять, и к началу лета был готов приступить к мести.
Мои воспоминания прервал резкий кислый запах. Я осмотрелся по сторонам – вроде, все как обычно. Камера залита светом. Наверно, уже почти шесть утра и скоро в колонии включат радио. Нехитрая мебель вся на месте, да и куда она денется, если почти вся намертво вмурована в пол? Бак с питьевой водой – на месте, входные решетки и железная дверь в камеру закрыты. Между тем, запах становился все сильнее.
«Откуда взялась такая вонь?» – подумал я и внезапно провалился в темноту.
Глава 2
Когда я очнулся, за окном была ночная темнота. От неожиданности на автомате вскочил с постели – заключенным запрещено в дневное время лежать на нарах, а я, получается, провалялся целый день. За любую провинность в тюрьме бьют нещадно – этот урок пришлось быстро усвоить, как только вышел из лазарета. Встав на ноги, сразу ощутил – до чего же мне хреново. Голова раскалывается, как после трехдневной беспробудной пьянки, во рту будто кошки насрали, дико хочется пить. Пошатываясь, добрел до бака и налил кружку воды. Ее вкус мне никогда не нравился, но сейчас это был самый вкусный напиток на свете. Голову слегка отпустило, но одной кружки было явно недостаточно. Я налил еще одну. Ну вот, теперь стало совсем хорошо – вернулась способность мыслить, организм пришел в себя окончательно и позвал к унитазу. Хорошо, там и подумаю. Слабость еще присутствовала, поэтому на унитаз пришлось сесть. Что же такое случилось? Едкий кислый запах, потеря сознания, сильная головная боль – странно все это. Причем похоже, что вырубило не одного меня, а, как минимум, всю колонию. В полном отрубе я провалялся целый день, но никто меня лупить за это не стал. За целый день никто так и не зашел в мою камеру, еды тоже не принесли. Не сложно догадаться, что случилось. Исправительная колония № 18 «Полярная сова» – одно из немногих мест в стране, где на пожизненном заключении содержатся преступники, осужденные за терроризм. Когда мой сокамерник помер, мне сразу сказали, что ждут этапирования очередной партии заключенных, в основном опять осужденных «бармалев». Когда они прибудут, психологи начнут тасовать заключенных по камерам, и у меня появится новый сосед. А что мы имеем вчера? Раз меня за целый день никто из «обслуживающего персонала» не посетил, значит, той странной химией с кислым запахом накрыло всю колонию. И зачем спрашивается это делать? Ответ очевиден – чтобы помочь осужденным террористам совершить массовый побег. Как только охрану вырубило – спокойно заходи в противогазах, открывай любые двери, грузи в машины нужных тебе людей и – ходу. Поселок Харп, где расположена колония, находится в жопе мира, быстро организовать план перехвата нереально, а если еще и отрезать связь поселка с внешним миром, то будет совсем замечательно. Химия же вырубает надолго, фора у налетчиков будет большая, поэтому поймать их, думаю, никто не сможет. Странно только, что эти налетчики не открыли двери всех камер, чтобы имитировать массовых побег всех заключенных и дополнительно сбить преследователей со следа. Спешили, что ли? Да кто его знает… Вот блин! Это же, как все вскроется, и охрана придет в себя, она в конец озвереет. Если, конечно, всех охранников не перестреляли, что вряд ли – они ведь должны, наверно, дежурить посменно и жить в этом поселке. Ну, точно будут срывать зло на заключенных. С такими невеселыми мыслями я встал с унитаза и поплелся обратно к нарам. Голова снова начала ныть, слабость никуда не делась. Снова захотелось спать. То понос, то золотуха – до этого бессонница мучила, а стоило надышаться непонятной химической дряни, как в сон потянуло. Наверно, организм решил восстановиться после длительного недосыпа. Проваливаясь в сон, вспомнил, что забыл смыть за собой. Бли-и-ин, завтра еще и мочой вонять будет. Ну что за невезение такое сегодня …
Проснулся опять в полной тишине. За окном светит солнце, радио молчит. «Интересно, который сейчас час?» – подумал я. За окном полярный день, время по солнцу определить невозможно – и в два часа ночи, и в пять утра, и в двенадцать часов дня в мою камеру оно светит одинаково ярко. Головная боль никуда не делась, а, наоборот, усилилась, жажда – тоже. Встаю и, шатаясь, как и в прошлый раз, бреду к баку с водой. После третьей выпитой кружки меня немного отпускает. Я подхожу к решетке и прислушиваюсь. Блин, как же хочется приложиться ухом к двери, чтобы было лучше слышно, что творится в коридоре, но это не получится. От решетки до двери я даже рукой не дотянусь. Прислушиваюсь – вроде за дверью тишина. Наверно, еще нет шести часов, поэтому заключенные еще спят, а раз так, то мне следует отойти от двери – тут везде камеры, за каждым из нас наблюдает оператор, и любое неподобающее поведение сразу наказывается побоями. Надо быть как все, не выделяться, срочно лечь и изобразить спящего. В туалет только сходить нужно – у меня должна быть естественная причина для подъема во время сна. На унитаз опять вынужден сесть, поскольку слабость никуда не делась. Я уже сутки без еды.
Нет, слишком все странно. Я, конечно же, не знаю, как должна действовать охрана в случае чрезвычайных обстоятельств, но что-то явно пошло не так. Когда у охранников пересменка? Наверно, по утрам. Видимо поэтому налетчики так и спешили, не став открывать все камеры. И что же новая смена? Она приходит и видит, что ворота в колонию – нараспашку, все заключенные и персонал находятся в отрубе, а часть камер вскрыта, и заключенные сбежали. Или утром химия еще продолжала действовать, и новая смена отрубилась где-то на территории колонии, как и предыдущая? Но сообщить о побеге заключенных они же были обязаны! Пусть террористы вырубили связь, но можно ведь доехать до ближайшего населенного пункта и сообщить куда следует. И как быстро в колонию должна была бы пожаловать кавалерия? Явно быстрее, чем за 24 часа. По прибытию подмоги, полагаю, в обязательном порядке должна проводиться проверка состояния оставшихся заключенных, невзирая на время суток, а ее то как раз и не было. Времени реально прошло до фига, а в мою камеру так никто и не зашел. Что-то здесь не так… А если террористы накрыли своей химией весь поселок? Черт его знает, что это за гадость такая. Явно, что-то убойное и очень летучее, раз проникло в мою практически запечатанную клетку и мгновенно вырубило. Может, распылили что-то с беспилотника над всем поселком – чем не вариант?
Но если это так, то тогда вовсе не известно, как долго ждать помощи. И что же мне делать? Хотя, это возможный способ свести счеты с жизнью. Не так, как я хотел, конечно, но это лучше, чем медленно затухать, как мой сокамерник, в течение нескольких лет. Три дня без воды – и все, отмучился. Решено, так и сделаю.
Вдруг где-то снаружи, со стороны окна, совсем рядом с моей камерой раздались автоматные выстрелы. Сначала одиночные, затем – длинная очередь, которую прервал человеческий крик, полный дикой боли, и какой-то звериный рык, похожий почему-то на довольное урчание. Я замер на унитазе, боясь пошевелиться. Липкий страх сначала заставил сжаться анус, потом поднялся по позвоночнику и прошелся по короткому ежику седых волос на голове. За окном слышался звук разрываемой плоти, треск костей и чавканье, перемежающееся довольным порыкиванием. Там какая-то неведомая тварь только что завалила автоматчика и, похоже, жрала его заживо. Но этого было мало. В ответ на довольное урчание неизвестной зверюги, к своему ужасу, я услышал ответное, и, как мне показалось, завистливо-просительное урчание, которое доносилось со стороны коридора и, похоже, шло из камер, подобных моей. Хорошо, что я сидел на унитазе. До этого никогда в жизни мне не доводилось, как говориться, метать кирпичи от страха, а вот теперь, на старости лет, сподобился… Твою же мать, что, блин, такое творится? Это точно не налет террористов! Они зверушек, жрущих автоматчиков, не разводят.