Принесли еду, и стало не до вопросов: жареное мясо, нарезанное ломтиками, румяная корочка, сок. Боги, сейчас это казалось настоящим счастьем, но Лекадие было стыдно. Стыдно за свои грязные руки и голод, который она могла выдать неосторожными движениями, стыдно за то, что она, леди, вовсе находилась здесь.
— Помнится, раньше ты меня не смущалась, — усмехнулся незнакомец и взял ломтик мяса прямо руками. Лекадия хотела не смущаться, но не могла, поэтому злилась.
— Кто ты, зачем ты направил меня сюда?
— Я — никто, всего лишь странник, укрывающейся тенью.
Он невозмутимо жевал. Фраза казалась безобидной, намеком на знакомство в темном сарае, но в голове сразу всплыло: «Тени». Скорее легенда о могущественном ордене, который служил то ли королю, то ли магистрату. Вездесущие убийцы и каратели, неуловимые, как сама тень.
Лекадия даже приоткрыла рот, а торжествующая улыбка незнакомца намекала, что догадка была верна.
— Кому ты служишь? — выпалила Лекадия. Боги, если королю, то он был на стороне Торадаса!
— Народу, — неожиданно резко ответил незнакомец.
Резкими движениями он вытер руки салфеткой и подался вперед.
— Ешь, у нас впереди долгая дорога.
Лекадия сидела спиной к двери, от голода не хватит ловкости сбежать, да и куда? Горло сжалось, она даже вопросы задавать не могла.
— Беги, если хочешь, — совсем недобро сказал незнакомец, — даже днем ты будешь отбрасывать тень, она будет следовать за тобой.
— Что тебе нужно? — скорее прошипела, чем спросила Лекадия. Сердце колотилось, она почти задыхалась от волнения, и незнакомец сжалился:
— Заменить регента. Впрочем, можно и вовсе обойтись без него, если, — он многозначительно помолчал, — если юный лорд Альда проявит благосклонность.
— К кому?
— Народу.
Туманные ответы начинали злить. Эмоции Лекадии метались, как лист на ветру. Она хотела избавить брата от Торадаса и Траиса, а не толкать к более опасным союзникам.
— Хорошо, — она решила начать с другого конца, — ты хочешь, чтобы я помогла убедить брата проявить благосклонность?
— На это был расчет, в начале. — незнакомец улыбнулся, снова приветливо, даже одобрительно. — Видишь ли, очень любопытно было наблюдать, как ловко ты сбежала, даже ухитрилась скрываться столько времени, переступив через себя и притворяясь бродяжкой… это достойно уважения.
Лекадия оторопела. Свою новую внешность, унизительные ночевки в сараях и скрытность она привыкла считать позором. Не было ни сил, ни повода задуматься о том, что она справилась с чем-то важным.
— Поэтому я подумал, что, возможно, ты можешь помочь иначе.
— Зачем мне это?
Незнакомец одобрительно усмехнулся. Лекадия и сама почувствовала, что выходит из ступора и начинает мыслить.
— Регент оказался настоящим вредителем, — он посмеялся и снова взялся за еду, — успел сговориться со Старым Псом, а лорд Вереска сам ждет его с распростертыми объятиями. Они корыстны, в этом нет ничего неудобного, но будет благоразумнее держать на почетных местах своих корыстных людей.
Лорд Мар, дядя… Лекадия не выдержала и опустила голову. О его честолюбии ходили легенды, поэтому и он был потерян. Снова одиночество пронзило и захотелось коснуться кошелька лорда Нортвана. Лекадия уже не была уверена, что он послал Тень, но было приятно смаковать эту мысль.
— И ты думаешь, что я могу сгодиться на что-то еще, кроме как склонить брата к лояльности?
— А что думаешь ты? Чего хочешь? — Тень положил локти на стол, и тот заскрипел неожиданно четко в окружающем гуле.
Первая мысль: Торадас корчится в предсмертных муках, цепляется за юбку Лекадии и молит о пощаде, как она когда-то. Лорд Мар не вызывал ненависти, ведь ничего ей не сделал, а лорд Вереска… его Лекадия уже ненавидела. Он обнимал ее и успокаивал, клялся, что не позволит потерять достоинство и во всем поддержит. А сам вынудил ее сбивать ноги на бесконечных дорогах, прятаться как воровке вместо того, чтобы открыть лицо и потребовать справедливости.
— Я хочу отомстить, — ответила Лекадия и подалась вперед, — сама.
Неожиданный и дикий порыв, она испугалась его и чувствовала, как дрожала. Но эта мысль принесла столько удовлетворения. Запретного, темного, но такого желанного. Огонь извивался внутри, Тень заговорщически улыбался. Почему-то он решил снять капюшон. Сделал это неторопливо, словно давая ей возможность проникнуться тайной. Он был молод, с короткими темными волосами и выбритыми висками. В тусклом свете глаза казались черными, а от носа к щеке тянулся тонкий шрам.