— Считаешь, что леди мне уже не стать?
И снова появились эмоции — страх. Лекадия не знала, какого ответа боялась сильнее, и просто мучительно ждала. Тень поднес кубок к губам и замер, его взгляд стал жестким.
— Не важно, что считаю я. Важно то, что выберешь ты.
Выбор. Впервые у Лекадии была такая привилегия, и она растерялась. Первой мыслью было попроситься домой: пусть Тени избавят их с братом от Торадаса и все станет как раньше. Она вернется в замок, снова станет невидимкой, ожидая решения своей судьбы. Огонек свечи метался, нервировал и показывал, что Лекадия была не согласна. Она любила брата, хотела быть рядом, но как же ее жизнь?
— Какого это? — спросила она, — какого быть Тенью?
Он снова не успел поднести кубок к губам и замер, но теперь с ласковой и немного растерянной улыбкой.
— Какого? — Тень поджал губы и игриво наклонил голову, — только вчера я пробрался в чужой свинарник, а остаток ночи вел за собой огромного, непрерывно бранящегося верзилу. И все это, прошу заметить, на пустой желудок. А сейчас, — он театрально развалился на стуле и принялся водить кубком в воздухе, — сейчас я выставляю условия лорду, выбираю себе комнату в его замке и пью вино, которое стоит дороже, чем когда-то купили меня.
Он мило усмехнулся и шумно отпил. Должно быть, речь звучала впечатляюще, но Лекадия видела только позу и свободу от строгих правил. Но сильнее ее привлекала возможность справляться с бедами, сила решать их вместо ожидания помощи. В доме брата она была лишь женщиной, леди, связанной бесчисленными ограничениями. Но Лекадия не знала ничего другого, поэтому сердце быстро забилось; она могла сделать выбор, впервые в жизни что-то изменить, прямо сейчас.
— Ты ведь не спроста заговорил о браке с лордом Нортваном? — спросила Лекадия, желая перевести тему.
Тень вжал голову в плечи и покрутил глазами. Он казался таким очаровательным, что злиться не получалось. Почему-то казалось, что он пытался понравиться Лекадии, при чем искренне.
Видимо по суровому лицу Тень понял, что уловка не удалась, и печально вздохнул:
— Я не хотел подталкивать тебя к выбору, только помешать сделать его, исходя из бесплодной надежды.
И снова вспомнился взгляд лорда Нортвана. Долгий, обреченный. Возможно, Лекадия и затронула какие-то частички его души, но покой родных земель был дороже. Огонь свечи успокоился; чувство словно выжгло разочарованием.
— Ты уже бывал здесь? — Снова Лекадия перевела тему и кивнула на приоткрытый проход. — Откуда ты знаешь о нем?
— Не бывал, — Тень отпил и с улыбкой поморщился, — но знаю, что прабабушка лорда Нортвана в народе слыла благочестивой супругой, вот только она уж очень любила капитана внутренней стражи, для тайных встреч с которым и приказала сделать проход. О нем все забыли, а мы — нет.
Последнюю фразу он произнес вкрадчиво и настырно посмотрел на Лекадию. Будь она моложе, то прониклась бы рассказами о тайных проходах и вездесущих Тенях, но уже не получалось. Тень молчал и смотрел, Лекадия думала, но не чувствовала реальность происходящего. Она словно спала, оттого принять решение было просто:
— Допустим, ты позволишь мне отомстить за себя, и я приму твои условия. Что дальше?
Почему-то сердце забилось быстрее. Лекадия старалась рассуждать, но и она, и Тень прекрасно знали, что это было согласие. Поверить страшно: впервые в жизни она приняла решение, изменила судьбу, вот так просто, одной фразой…
Тень снова повеселел и наклонил голову, прищурился.
— А дальше, мы с тобой совершим обмен, — он улыбнулся и достал из складок одежды крохотный глиняный флакончик, — я дам тебе это, а ты мне — свой перстень-печатку.
Лекадия прижала ладонь к груди. Перстень она носила на шнурке на шее, и Тень откуда-то знал это.
— Что там? — Она кивнула на флакон.
— О, прекрасная вещь, — Тень расплылся в блаженной улыбке, — зелье, которое поможет тебе не захмелеть.
— Зачем?
— Пригодится. А это, — он взял из рук Лекадии перстень, и тот ядовито засверкал, — это, пожалуй, наденем на спящего.
Он подался вперед и рассказал любопытный план. Хитрый и темный, от которого пламя свечи задорно затрещало, а Лекадия злорадно улыбнулась.
Ателард: планы
— Ничего, ослики, — хрипела Псина, набивая рот едой, — племянник успокоится. Привык ножками стучать, но скоро поймет, что теперь никто не кинется его нянчить.
Первый вечер в замке Альда прошел в тумане из-за боли во всем теле. От усталости Ателард не оскорбился ни скривленной морде лорденыша, ни его отказу поужинать с ними.