— Что делать с Лекадией? — спросил Ателард, испытывая смутную надежду. Он сам не понимал, чего хотел. Наверное, вернуть время назад.
Галах задумался, глядя перед собой.
— Она не могла выживать так долго даже со своим верзилой. Раз еще никто из ее родственников не пошел на нас войной и не завалил короля требованиями наших голов, о ней можно забыть.
Он говорил неуверенно и слабо кивал, словно пытаясь убедить самого себя. Лекадии действительно не справиться, но могло произойти что угодно.
— Что будем делать с лорденышем? — спросил он. — Первоначальный план уже развалился.
— Посмотрим, — устало вздохнул Галах, уже неторопливо накалывая еду на вилку. — До его совершеннолетия семь лет, мы успеем принять меры. С Вереска договоримся, он явно захочет смыть с себя клеймо предателя, а Псина стар, и его гибель никого не удивит. Время есть.
Лекадия: казнь
Тень оказался негодяем! Лекадия поверила ему и отправилась следом, думала, они свершат месть, а он заставил ее драить полы! «Ты ведь хотела отомстить лично, — говорил он своим коварным обволакивающим голосом, — поэтому отправишься в логово своего врага — лорда Вереска. Нужно будет проследить за ним, он непременно отправится к Торадасу или Мару, или же примет их посланников. Узнай об этом, тогда у нас будет, что рассказать его величеству. Заговоры никому не нравятся, в этот раз его не пощадят».
Тогда Лекадия думала только о том, как бы ее не узнали. Она исхудала, видела в отражении рек темные-темные синяки под глазами, но все равно опасалась. Тень заставил ее обрезать волосы чуть ниже плеч на манер низкородных — ужасное унижение, но Лекадия пошла на него. Однажды утром она проснулась в очередном хлеву и ощутила резкий запах. Оказалось, что Тень перемешивал в миске коричневый порошок. Это были перетертые листья редкого дерева, способные изменить цвет волос. Только духи знали, где он раздобыл их ночью. Он никогда не говорил, но Лекадия едва не кожей чувствовала присутствие других Теней: во мраке мелькали силуэты людей, за спиной шелестела трава, напоминая шаги.
Благодаря получившемуся месиву волосы стали ярче и отливали рыжим. «Я всегда буду рядом, незримо приглядывать за тобой», — обещал Тень и… отправил ее в замок Вереска в качестве служанки. Она поверить не могла — служанки! И теперь высокородная леди Лекадия стояла на четвереньках посреди мрачного коридора и щеткой оттирала пол. И это еще не самое унизительное: ей приходилось спать в крохотной комнате без окон с другими служанками. Они храпели и шептались, те, что не служили в самом замке, редко мылись и воняли. Им давали одну крохотную свечу на неделю. Та быстро прогорала и добираться до своего матраса приходилось в темноте. Лекадия часто просыпалась от того, что на нее кто-то наступал.
— Три тщательнее, — из-за спины раздался знакомый неторопливый голос, — плохая работа уже привлекает к тебе внимание.
Это было слишком. Лекадия со злостью швырнула щетку в ведро и обернулась:
— Покажи, как нужно.
Тень медленно выплыл из-за угла, как всегда, в своем черном костюме и капюшоне на голове. Сперва его появления из неоткуда впечатляли, но скоро стали привычными. Капюшон на голове сглаживал линию плеч и шеи, поэтому силуэт не напоминал человеческий, а умению ходить бесшумно можно научиться, по его словам.
— Хочешь вернуться к брату? — миролюбиво спросил Тень и достал щетку из ведра. — Тебя там поджидает Торадас. А когда мы с ним справимся, то тебя неизбежно отдадут замуж и даже не спросят.
Он принялся тереть щеткой пол, так и не обнажив лицо. В такие моменты он и впрямь напоминал часть всевидящего и всезнающего мрака. Страдания Лекадии не были необычными; все высокородные дамы зависели от воли родственников-мужчин, но демонстративное всезнание Тени раздражало.
Она встала и вытерла руки о мятой фартук. Кожа на них покраснела и покрылась мозолями. Это было хуже сбитых в кровь ног: их никто не видел, а теперь Лекадия не только одеждой, но и всем естеством превращалась в низкородную, к позору покойного отца. Тень орудовал щеткой, звук отражался от стен, подчеркивая затянувшееся молчание. Вдруг захотелось сказать, что да, Лекадия хочет домой и плевать на все. Она даже набрала воздуха в грудь, но промолчала. Нет, пусть работа была унизительной, а руки и поясница болели из-за тяжелых ведер, но только теперь Лекадия чувствовала себя человеком. Она не подчинялась воле мужчин и сама принимала решения, сама строила свою жизнь, и ей это нравилось.