— Я не сомневался в тебе.
Он достал из складок одежды письмо и протянул его Лекадии. На восковой печати стоял герб Вереска. Она взяла его и сломала печать, бумага зашелестела так знакомо и странно одновременно. Бумага была символом богатства и образованности — мира далекого и приятного, как детские воспоминания.
В письме лорд Вереска рассказывал Мару о появлении Лекадии и необходимости найти ее, чтобы передать Торадасу.
— Вереска отправил его с тем самым гонцом, о котором ты подслушала, — пояснил Тень.
Негодяй. Лекадия сжала кулаки и услышала хруст бумаги. Жаль, что нельзя было сжать горло собственного дяди. Тень схватил ее за руки и отнял письмо.
— Осторожнее, — забеспокоился он, — хоть его величество и махнул рукой, велев нам все уладить, но такие вещи лучше хранить.
— Я сделаю это? — спросила Лекадия.
Тень шагнул вперед и почти прижался к ней. Она чувствовала его дыхание на лице: ровное, прохладное, словно сама смерть обещала через него:
— Собственноручно.
***
План напоминал злую сказку, в которой Лекадия не могла найти себе роль. Лорд Мар, Торадас и Траис находились в замке ее брата и вызвали к себе Вереска. Они хотели узнать его настроение, а тот ошибочно подумал, что гонец доставил его письмо. Одним вечером он сел на галеру и отправился в земли Альда по Танцующей реке. Когда небо потемнело, а солнце приблизилось к горизонту, на носу галеры накрыли стол для него и его советников. Гребцы их не видели, потому что на палубу нужно было спускаться по лестнице. Никто их не видел, только Лекадия и Тень, которые прислуживали господам. Темнота и огонь факелов, которые крепились к бортикам, скрывали, что одежда была им велика: они сняли ее с настоящих слуг, которым велели прислуживать. Те спали в трюме после вина с порошком, который туда подмешал Тень. Было непривычно видеть его в сиреневой котте с вышитым на груди орлом. На Лекадии было сиреневое платье с поясом и капор, который она надвинула на лоб так низко, как могла. Она страшно боялась разоблачения, боялась что-нибудь испортить и всего на свете, ведь Тень придумал воистину безумный план.
Прислуживать было унизительно. У Лекадии кипело все внутри, когда кто-то поднимал кубок и постукивал по нему пальцем: отвратительно, она и не думала, как унижала своих слуг тем же.
К ее ужасу, стемнело слишком быстро, и от воды потянуло холодом. Захмелевшие гости расходились, голоса стихали, оставался только плеск воды и удары барабана, задающего ритм гребцам. Это напоминало погребальную песню, и Лекадия чувствовала себя на смертном одре. Она не верила, что позволила Тени уговорить себя и считала план провальным, но и отказаться не могла: просто не знала, что и как делать.
Скоро за столом остались только лорд Вереска и его ближайший советник: тучный господин в сюртуке, расшитом блестящими камнями. Они ели весь вечер, но он продолжал набивать рот едой и запивать ее пивом. Скоро начнется. Сердце бухало в груди. Лекадия стояла у бортика, Тень замер рядом и не смешил ее кривыми улыбками, не бросал хитрые взгляды. Лекадия уже знала, что он становился неподвижным и без эмоциональным перед чем-то важным.
Советник уперся ладонями в стол и поднял свое грузное тело, попрощался с лордом и поковылял прочь. Лекадия внимательно следила за его нетвердыми шагами и молилась, чтобы он упал. Пусть что-то вспомнит и останется, пусть не уходит, ведь Лекадия не справится…
Нет, он ушел. Сердце забилось так, что Лекадия едва не качалась. Лорд Вереска развалился на стуле, время от времени кладя еду в рот и потягивая пиво из деревянной кружки. Лекадия дергалась от каждого его движения, Тень не двигался, словно и не дышал. Лорд Вереска повернулся к ней, его взгляд ощутимо обжег. Он пьяненько улыбнулся и поманил ее пальцем, как собаку! Злость придала уверенности, но ноги словно окаменели. Галера качнулась, и Тень задел Лекадию плечом, подгоняя.
Невероятным усилием воли, на дрожащих ногах, Лекадия подошла к лорду Вереска. Она так старательно прижимала подбородок к груди, что тот заболел. Глаза лорда превратились в сверкающие щели; он не узнал бы ее и в привычной одежде, но все равно было жутко.
— Ну-ка, красавица, — протянул он и похлопал себя по колену.
Щеки вспыхнули от злости и стыда. С трудом получилось не обернуться к Тени. Он предупреждал, что придется терпеть унижения, но у Лекадии не хватило знаний представить, какие именно.
Вереска смотрел и ждал. Скоро он сообразит, что прошло много времени, поэтому Лекадия отбросила мысли и покорно села, но не на колени, а соседний стул. Вереска гаденько ухмыльнулся, наполнил кубок и поставил перед Лекадией. Позвоночник одеревенел, она едва сдержалась, чтобы не сжать глиняный флакон в рукаве, но Вереска сам помог: он пил из своего кубка жадно, запрокинув голову и закрыв глаза, поэтому Лекадия без труда плеснула в свой кубок жидкость из флакона.