Ателард: все пропало
— Боги ошиблись, — рычал Галах, — у тебя между ног должна быть щель, потому что ума в тебе, как в глупой девке.
Он ходил из стороны в сторону, шлепая босыми ногами по каменному полу. Свет из стрельчатых окон слепил глаза, делая его похожим на размытую тень.
— Еще можно все исправить, — сказал Ателард.
Он сел на кровати. Из-за напряжения тело напоминало доску, не получалось устроиться на мягком матрасе.
— Исправить? — крикнул Галах и подошел к нему.
Он сопел, злоба пропитала воздух, и Ателард втянул голову в плечи. Знал, что все испортил. Даже обнаженный и беззащитный Галах вселял опасение из-за широкой груди и крепких рук. Кулаки у него железные, плечо до сих пор ныло, хотя Галах просто похлопал его при встрече.
— Что здесь исправлять? Я лично привез к тебе Лекадию, а теперь она мчится к своему дяде, старая псина не смолчит. Но мы не можем ее найти, нигде!
Голос грохотал, но Ателард молчал; не сейчас, пусть успокоится. Вблизи показалась волосатая грудь Галаха, пах напоминал жесткую щетку — он нарочно маячил им перед носом, указывая на место? Ателард отвернулся. Разумеется, нет, но было трудно не искать везде попытку унизить. Он, сын нищего лорда, вытерпел много насмешек в королевском замке, а благосклонность его величества сделала их злее.
— Она не могла далеко уйти, — заговорил он, глядя на настенный гобелен, — взяла с собой только одного стража, быть может, их трупы уже гниют в какой-нибудь канаве.
— Не делай вид, будто все хорошо! — Галах взмахнул руками. — Ее брат — мальчишка, но старую псину послушают. Нельзя допустить, чтобы она добралась до него. Ты уже не королевский любимчик, у короля много других забот, он больше не охотится, не пирует, и сил у него хватает только на одну шлюху. Ему больше не нужен шут рядом, ты держишься на должности сенешаля только от того, что про тебя забыли! Как ты повлияешь на короля, если все откроется, как убедишь поверить тебе, а не благородном лордам?!
Кровь прилила к щекам, и Ателард вскочил на ноги. Он больше не мог терпеть обвинения, терпеть правду и понимание, что его время прошло. Он и перекричать Галаха не мог, поэтому изо всех сил ударил его кулаком в лицо. Голова мотнулась в сторону, и каштановые волосы упали на лицо.
— Не смей говорить со мной, как с ничтожеством, — прошипел Ателард, — не смей делать вид, будто я ничего не добился. Я приехал из сточной канавы и стал другом короля, тем, кому он доверял больше остальных. И пусть его благосклонность осталась в прошлом, я добился этого, один из всех лизоблюдов.
Все, он освободился, и теперь может получить железным кулаком. Их ссоры часто заканчивались так, а после можно будет спокойно поговорить.
Галах выпрямился, придерживая челюсть. Ноздри раздувались, карие глаза сияли, но не злобой, а… озабоченностью? Он схватил Ателарда за шею и дернул, тот вцепился в мощные плечи, надеясь не воткнуться лбом в пол. Свет резанул глаза, сопение, сила — Ателард не сразу опомнился, когда Галах прижался своим лбом к его и зашептал:
— Я говорю это не для того, чтобы унизить тебя, слышишь? Ты должен быть серьезнее, должен понять, в какую кучу дерьма запихнул нас.
Быть серьезнее — в юности казалось, что все вокруг сговорились, но теперь Ателард понимал, что они были правы. Несерьезность стала причиной его бед и побега Лекадии.
— Я хотел убить ее брата и начал все это, в дерьме только я, — ответил он.
Галах до боли вцепился в него и зашипел:
— Мне придется вымазаться с ног до головы, чтобы вытащить тебя из нее.
Он обхватил лицо Ателарда руками и поцеловал. Жестко, не проявляя эмоций и впиваясь зубами в губы, будто намереваясь подтвердить слова на крови.
— Лорды на границе нужны королю, — горячо зашептал Галах, — страна потеряла достаточно территорий из-за того, что они провозглашали себя князьями и выходили из состава короны. Изменения всех пугают, князья могут уговорить наших лордов примкнуть к ним, посулив покой. У псины хватит амбиций, чтобы объявиться себя князем.
— Король понимает это, нужно взрастить зерно сомнений. Если Лекадия доберется до брата или дяди, их обвинения можно будет представить, как заговор. В конце концов, в их глуши еще считают меня королевским любимчиком.
— А дальше король сам придумает, зачем это лордам, и их претензии потеряются в хаосе.
Ателард закрыл глаза. Король должен усомниться в семье Лекадии и лордах, к которым та может обратиться за помощью. Немыслимо для такого шута, как он. Но необходимо что-то придумать хотя бы ради Галаха; если голова Ателарда окажется на плахе, у вспыльчивого здоровяка хватит безрассудства накрыть его шею своей.