Кейт попятилась назад.
— Что-о ты собираешься делать?
— Ты все прекрасно понимаешь, девочка моя, — отозвался он. — Видит Бог, я не люблю этого, но даже твой отец поступил точно бы также. Мне неизвестен более эффективный метод воздействия на твое сознание. Так вот, чтобы подобные штучки-дрючки больше не повторялись… Подойди сюда!
Мэри отпрянула в сторону, положив ладони на заднее место.
— Адам, ты, конечно, прав. Просто я раньше не понимала. Тем не менее, сейчас мне все ясно, поэтому…
— Подойди сюда, ко мне, — неумолимо повторил он. — Чем скорее мы начнем, тем скорее все закончится. Мне ведь тоже неприятно.
Она отрицательно покачала головой, проявляя упрямство, хотя понимала, что нет способа избежать заслуженного. Адам — ее муж, и здесь, в его собственном доме, нет более авторитетного человека, к которому можно обратиться за помощью. Даже если бы сейчас тут присутствовал сам Дункан Макферсон, то и он не посмел бы остановить Дугласа. «Хотя, наверное, отец бы попытался сделать это», — с горечью подумала Кейт. И все-таки правда, в данном случае, на стороне Адама. Старик Дункан сказал бы, что она получает по заслугам; если только суть возникшей проблемы в этом, ей следовало бы сдерживать свой строптивый нрав и не позволять себе выходить за рамки, раз и навсегда определенные супругом. Однако не стоит спорить, неизбежно наказание или нет. И все-таки Мэри не могла смиренно подчиниться Дугласу.
— Очень хорошо, — произнес он сурово и сделал шаг вперед. — Но тебе ведь хочется облегчить свое положение, не так ли? Поэтому перестань разыгрывать из себя упрямого ослика и подойди ко мне.
Кейт поспешно отпрянула назад, вытягивая руки вперед, словно пытаясь защитить себя. Передвигаясь таким образом, она вскоре прижалась спиной к стене. Дальше отступать было некуда. Закрыв глаза, Мэри выпрямилась и со страхом ждала, когда рука Дугласа опустится, словно меч возмездия, на ее плечо, а другая нанесет удар.
Она выглядела пришибленной, как нашкодивший щенок, беззащитной, но вместе с этим — нежной. Когда Адам приблизился к ней на расстояние, удобное для первого удара, его уверенность в необходимости физического наказания явно начала пропадать. В комнате не раздавалось ни единого звука, кроме их дыхания. Наконец Дуглас расправил плечи, мышцы его лица судорожно задергались, он схватил ее за левое запястье и притянул к себе. Рука с ремнем взметнулась вверх, в глазах Адама промелькнула тень отвращения; что-то пробормотав под нос, Дуглас отвел орудие наказания в сторону.
Мэри облегченно вздохнула и открыла глаза. Прежде чем она сообразила, что происходит, Адам сел на табуретку. Каким-то непостижимым образом Кейт оказалась зажатой между его коленями с задранной на голову юбкой. Удары были не сильными, но чувствительными. На этом наказание не закончилось. Дуглас решил заодно удовлетворить свою страсть и сексуальный голод. Как показалось Кейт, проявление его похоти длилось целую вечность. Наконец он остановился, оставив свою медвежью лапу на ее попке. Вместо того, чтобы просто убрать руку Адама, она с негодованием вильнула задом, и Дуглас начал нежно, но с довольно ощутимым нажимом поглаживать ее, удерживая в прежнем положении.
Мэри оставалась в этой неподвижной и неудобной позе, негодуя, всхлипывая и задыхаясь от спазмов. Единственное ее желание состояло в том, чтобы набраться храбрости и заговорить с мужем, потребовать категорического объяснения. «Или он будет продолжать удовлетворять свою страсть, пытаясь как можно больше унизить меня?» — мелькнуло где-то в глубинах сознания. Но Кейт прекрасно понимала, что не сможет вымолвить ни слова без рыданий, и тогда Дуглас получит еще большее удовольствие от причиненной ей физической и душевной боли. Она же хотела сохранить хотя бы какую-то часть своего достоинства и снова принялась извиваться, чтобы освободиться. Неожиданно Адам отпустил ее.
Опуская юбку, Кейт мельком взглянула на него. Ощущение жжения чуть пониже спины быстро проходило, но унижение от экзекуции действовало гораздо сильнее, чем последствия от нее. Она чувствовала, что ее щеки горят никак не меньше, чем зад. Пылкий нрав Мэри больше не пожелал оставаться в клетке и вырвался на волю.