Горинский заранее предупредил, чтобы самые «зоркие» из его команды не вздумали сообщать столичным об увиденном, если такое произойдет. На одном из двадцати «пустых» листов Лепяхин тоже сумел различить буквы, причем все разных размеров и расположенные хаотически - привычных строчек или интервалов между словами и в помине не было. Вот тогда Константину стало не по себе. Он испугался, что закрыв книгу, также увидит красный свет, но обошлось. Сияние лишь чуть-чуть усилилось, заставив машинально закрыть глаза, при этом распознанная страница отразилась у него уже в мыслях. И даже немного отчетливей, но все нагромождение букв оставалось прежним.
Уже позже из того хаоса, который Константину удалось подсмотреть в оригинале книги, буквы начали складываться в слова, сознание понемногу выстраивало упорядоченную картинку.
Фото всех листов фолианта в тот же день передали Никитичу, с тех пор они хранились в сейфе. Но сколько потом Лепяхин ни всматривался в копии зашифрованных страниц, больше ничего рассмотреть не удавалось. Оригинал был живым, он реагировал на людей, раскрывая свои тайны лишь избранным, но даже им показывал малую частичку секретов. Благодаря одному из них и появилась идея создания тренажера.
«Капсулы - лишь отсрочка неизбежного конца жизненного пути, и только настоящий целитель в силах исправить то, что исковеркано за десятилетия. Марковне повезло, ей фактически заменили изношенное сердце. Бесплатно! Какая непозволительная роскошь!»
Константин непременно хотел первым увидеться с парочкой молодых людей. Лучше было бы с ними подружиться, перетянуть на свою сторону, а для этого стоило навести справки, узнать слабости и предпочтения мужчин, чтобы затем умело на них сыграть.
«Кому бы поручить это щекотливое дело? Спугнуть ребятишек нельзя, в контакт с ними вступать следует осторожно и как бы случайно. Лучше, если во время оказания помощи».
Прибыв на рабочее место, Лепяхин, наконец, определился с кандидатурой. Он поискал номер в записной книжке и достал сотовый.
Хохрина вышла из здания альма-матер несколько ошарашенной. Еще ни разу в ее зачетной книжке не появлялось «отлично», а тут… Профессор - и тот не удержался, потрогав лоб студентки после правильных ответов на все дополнительные вопросы.
- Девушка, почему вы так долго скрывали свои таланты? – спросил он.
Сегодня Вероника не смогла ответить только на этот вопрос. Не сообщать же ему, что перед экзаменом она тупо пролистала несколько книг, имитируя перед родителями усердность, но чтобы запомнить то, во что даже не вчитывалась...
- Юль, я точно с катушек съехала, - поставила себе диагноз брюнетка, встретившись с подругой сразу после успешной сдачи.
- Не бери в голову, это все от нервов. У тебя два мощных стресса было?
- Было, - послушно согласилась Хохрина.
- Неожиданный приезд родителей добавился?
- Добавился, - снова кивнула «отличница».
- Плюс к этому необычные фокусы Шохова.
- Точняк! – глаза девушки смотрели куда-то в себя. – То он - расфуфыренная фря, то вокруг хоромы выстраивает, а когда прямо у меня на глазах он стерся из виду, я чуть не уписалась. Прикинь: был мужик - и нету.
- Вот видишь, а ты волнуешься о таких мелочах, как экзамен.
- Ничего себе, мелочи! Я, оказывается, три учебника наизусть вызубрила. Может они мне всю память загадили и туда больше ничего ценного не влезет?
- Ладно тебе страдать, - повысила голос Лирова. – Человек в лучшем случае пользуется десятой долей своего мозга, да и это уже на уровне гения. Просто стрессы открыли тебе доступ к ранее незадействованным ресурсам. Радоваться надо!
- Если это проделки Шоха, я не знаю, что с ним сделаю!
- А я догадываюсь.
- Да, - опять кивнула Хохрина, - наверное, ты права. Я изнасилую его в извращенной форме.
- Вообще-то я не это подумала, - потупилась Юля. – Между прочим, есть более суровое наказание.
- Что может быть страшнее?
- Жени его на себе.
- Через ЗАГС? С оформлением свидетельства о браке? – переспросила брюнетка.
- Вот-вот. Знаешь, как они этого боятся?
- Меня подобная перспектива, между прочим, тоже пугает. А наказывать сразу двоих, один из которых я, – это чересчур.