Нет, я не хотела этого снова.
— Вы можете умереть.
Он кивнул.
— Знаю. Но у моей семьи будет год, чтобы встать на ноги. Нужно использовать шанс.
Я посмотрела на умирающую девочку и ее семью. На чародея и преследователя. Джеатар выглядел нерешительно, смотрел нечитаемым взглядом на девочку, а потом склонился и шепнул в ухо Зертаника. Глаза чародея расширились на миг, и он кивнул.
— Милая, если сделаешь это, я спрошу у своих источников Лиги о твоей сестре. У меня влиятельные связи.
На меня смотрели пять лиц с надеждой, но по разным причинам.
— Прошу, мисс, — тихо сказал рыбак.
Он пытался спасти семью. Они пытались спасти свою дочь. Мне нужно было спасти Тали. Это ведь не отличалось от помощи Данэлло и его семье?
Мне хотелось уйти, но пятьдесят оппа! И мне не нужно было убегать от крокодилов ради них.
Я кивнула, мать снова зарыдала. Я прижала руки к девочке и попыталась не думать о шансе рыбака. Это было сложно, когда я ощутила, как она ранена. Каким раненым он будет себя чувствовать, когда я передам ему всю эту боль. Это не будет раной для него, но не могла ли такая боль убить?
— Уверены? — спросила я рыбака. — Это… — я посмотрела на родителей, — ужасно.
— Уверен.
Я повернулась к Зертанику.
— У вас есть еще койка или стол?
Он махнул Джеатару, а тот ушел и вернулся с дешевым столом, какие бывали на рынке.
— Поставьте рядом с ней, — попросила я, — рядом со мной. Мне нужно быть между ними.
Хотя они не заслужили пощады, рыбак заслужил, и я не хотела говорить, что ребенок изранен так, что я сомневалась, что выдержу ее боль, чтобы передать. Некоторые вещи людям лучше не знать.
Я положила ладонь на каждого, стиснула зубы и потянула. Боль поднялась по руке, вспорола грудь и спустилась по другой руке быстрее, чем я тянула, будто хотела выйти раньше, чем ее поймают. Точки появились перед глазами, красные, темнеющие и бледные. Боль полилась в рыбака, и я уже никак не смогла бы остановить это.
Едва держась на ногах, я закрывалась от его криков мыслями о Тали.
Джеатар прижал к моему лбу влажную тряпку, пока Морелл вытирал мою рвоту в зале. Я чуть не попала на его обувь, спеша к двери, но лучше от этого не было. Джеатар донес меня до дивана, когда я опустошила желудок, я лежала, но комната все равно кружилась.
— Лучше стало? — спросил он с тревогой на лице. Морелл зыркнул на меня, но ему было лучше, значит, где-то было немного пинвиума для помощи ему.
— Немного, — крики рыбака прекратились. Я пыталась удержать немного боли, но она лилась по мне, как река Сиден, я не могла ее остановить. Я едва выжила, а ему теперь с этим мучиться. Святая Сэя, прошу, пусть он выживет. — Что с ним будет?
— Зертаник приказал отнести его домой. О нем позаботятся.
— Он не сможет долго терпеть такую боль. Даже если пинвиума мало, заберите из него немного, прошу. Там все хуже, чем мы думали. Он не выдержит, — желудок сжался.
— Тише, — он положил ладонь на мое плечо, но я заметила сомнения в его глазах. Он быстро это скрыл. — Через день или два прибудет пинвиум, и мы купим у него боль.
— Как можно быть уверенным, что поставки доберутся сюда? — он не мог ничего обещать, пока Верлатта в осаде.
Джеатар посмотрел на дверь Зертаника.
— Он следит за этим. Не переживай, рыбак будет в порядке.
Не будет. Кто мог выдержать такую боль? Ею можно было убить ребенка, а то и взрослого. Я закрыла глаза, но от этого только четче вспомнила его боль. Я снова открыла их. Это все ради Тали. Я выстою, если буду помнить это.
— Он спросил о Тали?
— Уверен, он этим займется.
— Когда вы будете что-то знать?
— Из Лиги сейчас приходит мало информации. Может, уйдет день или два, чтобы что-то услышать.
Доживет ли рыбак? Что я наделала?
Дверь открылась, вышли богачи, девочка спала на руках матери. Отец полез в карман и бросил пригоршню монет мне на грудь. Я вздрогнула, но они не горели. А должны были после того, как я их заслужила.
Десять оппа.
Я села, монеты съехали на колени.
— Вы говорили пятьдесят.
— Ты не помогла ей ради нас, ты делала это ради того человека и себя. Повезло, что я тебе хоть что-то дал, — они вышли из здания и хлопнули дверью.
Джеатар недовольно нахмурился.
— Они должны были заплатить вдвойне, — пробормотал он.
— Мне нужно уходить, — вдруг блузка показалась мне тесной, мешающей дышать. Я быстро спрятала монеты в карманы, не желая больше касаться их без надобности. — Найдите меня, как только услышите о Тали.