— То, что ты с ней делала. Это единственный шанс выбраться отсюда.
Ланэль извивалась под ним, скулила и кричала в его руку. Страж снаружи слышал ее?
— Скорее… я не смогу держать ее дольше, — пот выступил на его лбу, в его карих глазах пылала боль.
Я не могла остановиться, иначе у Тали не будет шанса. Ланэль расскажет Светочу, что я передала боль. Меня свяжут и отвезут в Басэер до заката. Герцог еще искал необычных Забирателей, но, может, теперь у него был новый способ находить их. Люди должны это знать.
Я подползла к Ланэль и парню.
Вдруг дверь открылась, вошел страж с раздражением на лице.
— Что тут происходит?
Я отпрянула, а Ланэль забилась, приглушенно крича. Мое колено ударилось обо что-то твердое и грубое.
— Слезь с нее! Что ты делаешь? — страж побежал к Ланэль. У него были черные блестящие волосы, темные, как душа басэери.
Страж отбросил парня в сторону. Я схватила пинвиум, желая втолкнуть в его свое недовольство, как Тали поместила в него боль.
— Оставь его! — я по-детски бросила в стража куски пинвиума. Я бросила со всей злостью и ненавистью к Светочу и герцогу, погубившим мою семью, дом и жизнь.
Вжих. Звук скорее ощущался, чем слышался. Вспыхнула боль, мерцая, как волны жара в воздухе, когда пинвиум ударил стража в грудь.
Вжих. Кусок попал по его ноге.
Он вспыхивал, как бусины браслета Айлин, когда Серсин схватилась за него. Как все безделушки на полках магазина торговца болью. Боль задела меня, как песчинки, а страж закричал и упал на каменный пол. Ланэль сжалась, скуля, закрыв руками голову.
Я смотрела на стонущего стража. Как я заставила пинвиум вспыхнуть? Только колдуны могли так использовать металл, так делал папа на войне. Я унаследовала не только его глаза?
Чем я была?
Страж уже был на коленях, отползал, пока я стояла, открыв в потрясении рок.
— Как ты это сделала? — прохрипел он, потянувшись к рапире.
Я не могла дать ему позвать Светоча, пока я была беспомощна. Я собрала боль и пошла к нему, заставляя ноги двигаться, игнорируя волны боли в них.
Рыжеволосый ученик был на ногах, он направлялся к Ланэль и стражу.
— Останови их!
Я схватилась за лодыжку стража. Он отбивался, но не так сильно. Я все втолкнула в него. Даже вину. Он закричал.
Моя боль угасала, я вдохнула и попыталась сосредоточиться. Страж был без сознания. Ланэль тоже, так что она не навредит. Она забрала половину моей боли и могла получить от пинвиума.
Святые, что я наделала?
— Ты зажгла пинвиум? — спросил ученик, опустившись на пол рядом со мной. Ему было восемнадцать на вид, на коротком носу виднелись веснушки.
— Не знаю, — я никогда не слышала, чтобы так зажигали боль, без колдовства, без направления вспышки.
— Я Соэк, — сказал он, произнося это с мягким акцентом Верлатты.
— Ниа.
— Это о тебе, преобразователе, все говорят?
— Эм…
— Нам нужно выбираться отсюда.
— Знаю, — в моей голове все еще было много вопросов. — Ты тоже пробрался сюда, чтобы кого-то спасти?
— Нет, я ученик.
Я на миг потрясенно раскрыла рот.
— Почему ты не страдаешь, как остальные?
— Я быстро исцеляюсь.
— Ты исцелился от чужой боли?
— Видимо, так, — он улыбнулся, но я видела страх. Я тоже была испугана. Он был лучше ходячего пинвиума. Он еще и обновлялся.
— Ты тоже другой.
— Ага. Но твое отличие в бою пригодится больше.
А сражаться придется, если мы не поспешим.
— Идем.
Я подняла брошенные куски и вернула в сумку. Кто знал, сколько стражей стояло между нами и свободой? Вспышки боли хватит, чтобы отвлечь их или ранить.
Если я смогу снова его зажечь.
Я замерла у двери, хотя коридор должен был быть пустым, иначе другой страж уже тыкал бы в меня рапирой. Соэк хромал за мной, не жалуясь на боль.
— Сколько в тебе боли? — тихо спросила я.
Он улыбнулся.
— Пока нам не нужно бежать, я буду в порядке.
— А бежать придется.
— А ты не могла бы… — он кивнул на бессознательного стража.
Моя кожа похолодела.
— Нет!
— Но ты дала ему свою боль, почему нельзя мою?
Потому что это неправильно, даже если это поможет сбежать. Но как я могла так сказать, если он хромал, а я была в порядке? Я посмотрела на Ланэль и стража. Они заслужили это, но вредить им сейчас было бы ножом в спину.
— Дай руку, — я взяла его за руку и ощутила его. В нем была боль, но тусклая. Я никогда не видела отчасти исцеленную боль. Я потянула немного. Боли проникали в мое тело, напоминая затекшие мышцы, с которыми я проснулась в доме Данэлло.