Жизнь Габриеллы начала входить в более или менее нормальную колею, по крайней мере внешне.
Отец, окончательно оправившийся от трехгодичной депрессии, взял на себя немногочисленные хлопоты по управлению мотелем, а Габби начала работать у Парсонса целый день. Ежедневно в шесть часов она накрывала машинку чехлом и выходила на улицу, где ее уже ожидал Джек. Они ехали обедать, потом иногда в кино или просто катались, и Джек говорил об ожидающей их жизни.
К ее удивлению, выяснилось, что он не просто хорошо обеспечен, а богат, и может позволить себе купить большой дом и яхту. Габби молча слушала, иногда даже задавала вежливые вопросы. Но Мортон явно чувствовал, что она витает где-то далеко-далеко, а рядом с ним находится лишь ее оболочка.
Впрочем, ощущения его были в высшей степени ошибочными. Нигде Габриелла не витала. Она пребывала в состоянии оцепенения, полного безразличия к собственной судьбе и уж тем более к великолепным перспективам, которые рисовал ей жених.
Она вздохнула, вспомнив эти тягостные дни, допила остывший кофе, позвонила и приказала подать новый кофейник. Потом вернулась к альбому.
На следующей странице была свадебная фотография. Ее свадьбы. Она — сияющая невеста, рядом — светящийся от счастья жених, за ее спиной — улыбающаяся Бекки под руку с Раулем, за спиной жениха — высокий пожилой мужчина, его свидетель и друг.
Как хорошо Габриелла помнила тот день, когда впервые встретилась с ним. Это был единственный сумрачный, дождливый день в ту зиму. Дверь кабинета, где она терпеливо стучала по клавишам, отворилась, и вошел он — статный, седовласый, уверенный в себе, одетый в дорогой темно-серый костюм и не менее дорогую более светлого оттенка рубашку.
Несмотря на то что она никогда прежде не видела его, сомнений в его личности у нее не возникло ни на секунду.
— Мисс Маскадо? — вежливо, приятным, хорошо поставленным голосом поинтересовался вошедший.
Она склонила голову, но не произнесла ни слова.
— Вы меня не знаете и, вероятно, удивлены моим визитом, — начал он, но Габриелла перебила:
— Я вас не знаю, но знаю, кто вы такой. Поэтому и посещением вашим не удивлена. Я ожидала его. Вы ведь приехали уговорить… убедить… короче, позаботиться о том, чтобы я не стала причиной скандала в вашем семействе. Но вы напрасно потратили свое драгоценное время. Я не собираюсь причинять никому никаких неприятностей. Ни сейчас, ни в дальнейшем. А чтобы вы не беспокоились, могу сообщить, что через десять дней состоится моя свадьба, после которой мы с мужем покинем этот город навсегда…
Ее седовласый гость поднял руку.
— Подождите, мисс Маскадо. Выдали артиллерийский залп из всех орудий, но даже не выслушали, что я имею сказать. Если бы моей целью было, как вы выразились, «позаботиться о том, чтобы вы не стали причиной скандала», то я не стал бы терять время и приезжать лично. Мой доверенный секретарь обладает даром убеждать и имеет право распоряжаться крупными суммами. Так что причина моего визита вовсе не в этом.
— А в чем же? — ровным тоном спросила Габби. Ее сотрясала крупная дрожь, унять которую не удавалось никаким усилием воли.
— В том, чтобы сказать вам то, о чем, казалось бы, любой человек должен знать по достижении двадцатилетнего возраста. Никогда не верьте полностью тому, что пишут в газетах.
Габриелла задохнулась и приоткрыла рот. Чего-чего, а таких слов она никак не ожидала.
— Что… — Она попыталась сглотнуть, но рот был таким сухим, словно туда высыпали машину песка. — Что вы имеете в виду? — еле слышно выдавила несчастная.
— Только то, что небезызвестный и, как я понимаю, небезразличный вам Хэнк Сандерс, к моему великому сожалению, не является моим родственником. Пока…
— Пока?!
— Да. Потому что этот парень мне очень нравится. Он — настоящее золото. Я всю жизнь мечтал о таком сыне. И надеюсь, что скоро он им станет. Отчасти…
— Зачем вы так жестоко шутите, мистер Гриффите? — спросила Габби. Естественно, она знала, кто был ее посетителем. — Значит, газеты ошиблись, но только в дате. Он все же женится…
— Нет, Габриелла. — Гриффите подошел к ней, взял ее ледяную руку в обе свои и заглянул в черные, наполненные страданием глаза молодой женщины. — Нет, Габриелла, это не он, а я женюсь. На Селии Сандерс, его матери. Удивительная женщина… Такое же чудо, как и сам Хэнк. Она приехала поддержать его в трудную минуту, когда вы отвергли его. Так что он все же будет моим сыном. Что же касается той якобы свадьбы… — Он вздохнул. — К сожалению, верных людей в наше время найти трудно. Один из моих служащих продал «Голливудским сплетням» непроверенные сведения, при этом все перепутав. Моя дочь действительно вышла замуж двадцать второго декабря, но совсем за другого. Стыдно признаться, но она на редкость непостоянная и легкомысленная особа, вся в мать. Ошибка с именем возникла вследствие того, что этот продажный служащий — теперь, естественно, бывший — нашел в моем столе кое-какие записи, относящиеся к первоначальному проекту, на тот момент уже недействительному. Вот так все и случилось. Мне очень жаль, мисс Маскадо, что это недоразумение, стоившее немало горя и вам, и Хэнку, не разрешилось раньше. Но законы бизнеса суровы. Я сумел выделить время только сейчас.
— Но… но почему же он… Почему Хэнк не приехал и не сказал мне все это сам?
— Вы же сами категорически отказывались разговаривать с ним. Поэтому ему и пришлось ждать перерыва в моем расписании.
— А если бы я… если бы я уже вышла замуж?
— О нет, милая мисс Маскадо, до этого бы не дошло. Хэнк поддерживал постоянную связь с вашей подругой Ребеккой и…
Но Габриелла уже не слышала его. Потому что в дверях офиса появился он. Он!
Хэнк подошел к ней, протянул ладонь и раскрыл ее. Там лежало кольцо.
— Вот, как и обещал, — сдавленным от волнения голосом произнес он. — От «Тиффани».
Мистер Гриффите, осторожно ступая, вышел и неслышно закрыл за собой дверь…
— Мама, мама!
Ее воспоминания были прерваны самым бесцеремонным образом. Светловолосый мальчуган трех с половиной лет с такими же пронзительно-синими, как у отца, глазами вскарабкался к ней на колени и ткнул пальцем в фотографию.
— Это ты, мама?
— Да, милый. Я и папа. Это день нашей свадьбы.
— А сегодня тоже будет ваша свадьба? — сморщив нос, продолжил он расспросы.
Она весело рассмеялась.
— Нет, Дэнни, дорогой. Сегодня все приедут поздравить твою мамочку с тем, как она хорошо поет.
— И дед Тони придет? — воскликнул маленькая копия Хэнка.
— Конечно, дорогой, и дедушка Тони, и бабушка Селия с ним.
— Ура! — завопил малыш. — Подарки, подарки, подарки! Дед в прошлый раз обещал мне гоночную машину!
О боже! — Габби всплеснула руками в шутливом испуге. — Нам скоро придется строить отдельный гараж для твоих машин.
— Да, точно, — серьезно ответил ребенок. — А бабушка Бекки тоже приедет?
Габриелла вздрогнула. Она никак не могла привыкнуть к тому, что ее сын зовет Ребекку бабушкой.
— Дэнни, милый, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не звал Бекки бабушкой?
— Почему? — Он нахмурил брови. — Дедушка Рауль ведь мой дедушка, правильно?
— Да, конечно.
— А Бекки — его жена, верно?
— Абсолютно.
— Ну, так, значит, она — моя бабушка,
Габби не устояла перед его железной логикой,
потрепала по светлым волосенкам и сказала:
— Ты абсолютно прав, мой дорогой. А теперь беги, поиграй у бассейна. Вот-вот папа приедет, а я еще ему костюм не приготовила…
Она не закончила фразу. Потому что по нагретой солнцем мощеной дорожке, небрежно перекинув через плечо шелковый пиджак, шел он — самый популярный актер прошлого года Хэнк Сандерс — ее муж, отец ее ребенка, ее единственная, истинная и вечная любовь.