«По-моему, я выгляжу даже лучше гуманоида! — Леу улыбнулась мне ртом, полным острых клыков. — Смотри, какие крутые зубки забацала! У вас таких нет!»
На этом месте мой энтузиазм к поцелуям с Леу несколько увял — но в итоге я все-таки решился попробовать. И не прогадал!
— Леу, замечательный прогресс! — обрадовалась Рагна. — Смотрю, тебе, по сути, только кожа и кожные железы остались?
— Ну… не совсем, но близко к тому, — скромно сказала Леу. — Но это и есть самое сложное. Профессор говорит, что именно кожа в первую очередь отличает зверя от ящерицы. И строение почек, которое тоже с кожей связано. И что, возможно, мне придется даже откатиться назад до амфибии, а потом попробовать развить кожу в другую сторону…
— Справишься, — уверенно сказала некромантша. — У тебя явно немалые способности. Вон сколько ты осилила всего за несколько месяцев!
— Идите в дом уже! — крикнула Мириэль из-за порога. — Я тоже хочу посмотреть на новую Леу! И Рея обнять!
Мы последовали ее приказу.
В тепле Мира, с висящей у нее на поясе Ханной, сразу накинулась на нас с объятиями и поцелуями — мне досталось чуть больше, Леу чуть меньше, Лиихне еще поменьше, но никто не был обделен лаской! Я сразу понял, что Рагна права, и что Мира еще не совсем в форме: она казалась худее, чем обычно, и какой-то слегка уставшей, но в целом было видно, что ничего страшного с ней не происходит.
Рагна мне уже сказала в одном из предыдущих снов, что лактация дается Мире немного тяжелее, и что Саша стал очень плохо спать, часто будит ее по ночам — пришлось даже готовить для него мягкое успокоительное. При этом мальчик здоров, отравление прошло бесследно, наяву весел — непонятно, что его беспокоит? Хорошо хоть, маленькая Лида спит, как кирпичик!
Я наконец-то полюбовался на дочку, которая за прошедшие почти полтора месяца изменилась очень сильно, приобрела совершенно человеческие очертания и стала еще больше походить на мою маму, за исключением темных волосиков и острых ушек. Взяться за рукоять Ханны тоже было приятно в своем роде, хотя должен сказать, что я испытал острый приступ тоски, потому что, оказывается, воображая встречу, представил, будто она ждет меня в доме в человеческом теле, словно во сне, — увы!
— У нас все благополучно, в деревнях тоже, — отчиталась моя любимая мечница, как только я перевесил ее себе на пояс. — Два вольных поселения уже готовы, я велела старостам приезжать давать тебе присягу в первый день нового года. Со слугами тоже все в порядке, Фиртан вполне справлялся. На хозяйстве у Габриэля, вроде, нормально, но пусть это он сам тебе расскажет…
— Расскажу, — сказал Габриэль, — но ничего срочного нет, все ждет до завтра! А то и до послезавтра.
Я обернулся к своему соратнику, намереваясь то ли пожать ему руку, то ли тоже обнять, это уж как пойдет — да так и застыл. Потому что вместо Габриэля, разговаривая почти что его голосом, стоял незнакомый молодой парень!
Ну ладно, не совсем молодой. Годам к тридцати ему подходило, пожалуй: видно, что постарше моего нынешнего тела. Но по моим прежним понятиям — чуть ли не юноша. Острота ушей сделалась чуть более выраженной (хотя они остались короче и куда круглее, чем у Мириэль или даже у Саши), волосы почернели, глаза из обычных серо-голубых стали ярко-синими — тоже один из эльфийских признаков, как я понял, у них глаза всегда более ярких и странных цветов, чем у людей. А еще он сбрил усы и бороду.
Когда я уезжал, Габриэлю на вид было лет пятьдесят. И вот он как шикарно скинул за одну только осень и кусок зимы!
То есть, объективно говоря, за прошлый год он скинул больше, но почему-то изменения «от условных девяносто» назад к «условным пятидесяти» не так бросались в глаза. Может быть, потому, что они происходили медленно и у меня на глазах?
— Ни хрена себе, — наконец нашелся я. — Это связь с Лесом тебя так⁈
— Именно, — улыбнулся теперь совсем не старый рыцарь. — Госпожа Мириэль сотворила чудо.
— Сколько раз я говорила, не госпожихай, — фыркнула Мира, снова меня обнимая. — И баронессой не зови! Хочешь звать уважительно, зови учителем, я не против! — Тут она лукаво улыбнулась.
— Хорошо, учитель, — послушно поправился рыцарь, все еще улыбаясь.
Судя по его лицу, старческая угрюмость тоже его покинула: Габриэль по-прежнему казался серьезным, но куда более расслабленным и внутренне радостным, что ли, чем прежде.
— А где барышня Раввикиль? — спросил рыцарь. — Она вроде вошла с вами, а теперь ее нет…
— В их с отцом дом пошла, наверное, — сказала Леу беззаботно. — Там ведь Фиртан один сейчас живет, а они кузены. Тоже новостями обмениваться будут!
— Нет, — вдруг произнесла Ханна. — Лиихна пошла на кухню. Проголодалась, похоже!
А сама вдруг добавила мне мысленно: «Андрей, по-моему, тебе надо за ней пойти. Поговорить!»
«Что-то случилось?» — так же мысленно ответил я.
Я был занят объятиями и поцелуями в момент встречи, что на орчанку почти не обращал внимания.
«Похоже на то. Она увидела Габриэля и обалдела сильнее, чем ты. Постаралась не показать, но я же вижу! И сбежала. Либо по новой проняло, либо наоборот. Она-то в старика влюбилась, а он теперь молодой. Может, ей не понравилось. Иди… пообщайся. Как только ты умеешь».
«Тебя же взять с собой?»
«Естественно! Ни за какие коврижки не пропущу».
Латентные способности Ханны как матриарха большого семейства уже понемногу находили применение — но одной из побочек, впрочем, вполне простительных на мой взгляд, стала любовь к сплетням.
— Так, народ, Ханна меня попросила кое-что сделать, сейчас вернусь! — сказал я остальным. — Постараюсь побыстрее!
— Давай не очень долго, а то я все съем без тебя! — воскликнула Мира. — И вообще, сейчас Фиртан и Шонма придут, они уже наверняка вас увидели. Мы договаривались, что в первый день все вместе поужинаем.
— Отлично! — сказал я. — Мы быстро!
И отправился следом за Лиихной.
Ханнина наблюдательность оказалась на высоте: орчанка действительно была там. Но не рыдала, как я втайне опасался. Просто сидела на скамье около кухонного стола со странным выражением лица. К счастью, она зажгла артефактную лампу (влетело в копеечку, но мы поставили их во всех комнатах, плюс закупили местные усовершенствованные масляные лампы на всякий случай), так что мне хорошо было ее видно.
— Лиихна… — начал я.
— Все в порядке, — перебила меня орчанка. — Все в порядке. Изменения в Габриэле застали меня врасплох, только и всего. Я испугалась, что снова в него влюблюсь. Но не влюбилась. Все в порядке.
— Хорошо, но я не за этим, — соврал я. — Мне надо проверить одну гипотезу. Не могла бы ты дать мне руку на секунду?
Вроде, Лиихна не знает об этом мое способности…
Да, похоже, не знала, потому что руку протянула без споров.
— Ладно, а зачем?
Блин, надеюсь, что когда человек в таком раздрае, на меня одни кулинарные подробности не посыпятся? Страх Мишелевой принцессы я тогда почувствовал…
Есть!
Я всего секунду подержался за ее ладонь — но меня накрыло таким цунами чувств, что… бедный Габриэль, короче. Или наоборот, счастливый. А внешне Лиихна выглядела почти невозмутимой! Знай ее похуже, мог бы даже принять эту игру за чистую монету.
— Лина, — сказал я, пользуясь уменьшительным именем, хотя мне она не давала права так себя называть. — По-моему, ты мне врешь. По-моему, ты до сих пор влюблена в Габриэля до смерти, а увидев его, совершенно расклеилась. И в полном отчаянии, потому что тебе гордость не велит предлагать повторно — тем более, молодому красивому мужчине, а не благородному старику, который сам точно первый не предложит!
— Да что вы себе позволяете! — Лиихна вскочила на ноги. — Андрей, вы, конечно, барон, оплачиваете мое обучение, и отец хочет принести вам вассальную клятву, но это не дает вам права…
— А еще я почти на тридцать лет тебя старше и имею опыт сожалений о несделанном и несказанном! — перебил я ее. — И вот что я тебе скажу: никакая гордость не стоит счастья с любимым человеком.