— Если всё так плохо, так может и нет смысла?
— О как, так у вас ещё и комплексы, неуверенность в себе? Я предлагаю вам такую возможность, а вы носом крутите.
— Зачем вам это, если вы меня, очевидно, терпеть не можете?
— Это не так. Вы меня даже почти не бесите. Я берусь только за то, что мне интересно, если вам так же любопытно, что может получиться, не вижу преград. Возьмите с собой, на ознакомление, и завтра расскажите, видите ли вы здесь что-то или нет. Попробуйте оценить саму себя.
Мистер Мартен собрал папки воедино и протянул аккуратную стопку студентке, её руки слегка провисли под тяжестью бумаг. Неуверенно кивнув, она схватила сумку и покинула кабинет под пристальным взглядом молодого преподавателя.
Как и полагается параноику, Джейн не сомкнула глаз, пролистывая одну работу за другой, она всю ночь обводила карандашом предложения, подписывала на полях объяснения и готовила речь защиты, словно к суду перед казнью.
Строгость формулировок и сухие термины были слабостью юного автора и вовсе не нацелены на бахвальство. Ведь писатели пишут для себя, а те, кому не нравится, могут не читать. “Старо как мир”, есть ли в этом укор? Столько всего великого и жизненного сокрыто в истории и историях, что она порождает.
Придя на следующий день в кабинет к профессору во всеоружии, приправленном уверенностью, мисс Морел буквально сверкала. Не выспавшиеся глаза не были затуманены, они сверкали и были готовы ослепить любого, кто хоть на мгновение усомнится в их ясности.
Увидев изящный стан молодой студентки, проскальзывающий сквозь уходящую толпу, лицо мистера Мартена преобразилось. Чёрные глаза наполнились интересом к её максималистичному нраву, что она упорно скрывала за безмолвностью. И впервые, он отметил, как миловидно выглядели её серые глаза за этими огромными очками, спадающими с носа, которые она аккуратно поправляла костяшками пальцев.
Поставив сумочку коротким рывком со стуком, будто призывающим к раунду, девушка кротким движением заправила за ухо волосы, прямыми колосьями спадающие ниже плеч. Одним взмахом руки преподаватель пригласил мисс Морел сесть напротив и, уставившись словно хищник, ждал её непокорных реплик.
Его движения показались Джейн вызывающими, а взгляд дерзким, больше всего ей хотелось стереть эту ухмылку с его лица и вырвать ручку, которую он перебирал пальцами.
Бегло просмотрев труды целой ночи, мистер Мартен изо всех сил сдерживался лишь бы не засмеяться этому предельному педантизму. Даже пометки на полях, аккуратными маленькими буквами, выдавали немалую скрупулёзность. Но её непокорность хоть и забавляла, детское упрямство жгуче увлекало, и профессор, то и дело, будто провоцировал девушку на реакцию.
Джейн морила себя его оценкой, будто с мольбой изучая каждое движение мужчины, пытаясь понять или увидеть то, что невозможно было прочитать в глазах.
— Вы считаете, что это бред? — вдруг не сдержалась она, сомкнув кулаки то ли для атаки, то ли для защиты.
— Нет, я так не считаю.
— Тогда к чему этот разнос?
— Твои аргументы очень классичны, так думают многие — его голос такой тягучий и грозный заставил притихнуть.
— Что же в этом плохого?
— Но ты же не многие. — он отложил её исписанные со всех сторон листки и отклонился на кресле — тебе действительно нравятся Стендаль, Мериме и, кого ты там ещё назвала?
— Это особая плеяда французских реалистов, — девичий голосок дрогнул, Джейн будто уже была не уверена в том, что говорила или думала — что с ними не так?
— Я понял, проблема не в том, что ты пишешь с методички, ты, вероятно, слишком много читаешь.
— Это, по-вашему, проблема?
— Если начинаешь выдавать чужие мысли за свои, даже не понимая этого, то да. — склонив голову на бок, мистер Мартен сложил ладони домиком.
— Считаете, у меня нет собственных мыслей?
— Я так не считаю, я это вижу, я читаю это каждый раз в твоих работах! — профессор поднял за уголок стопку бумаг, как разгрызанную вещь перед щенком, и грозно прокричал — Тебе следует выползти из своей ракушки, если хочешь писать!
На секунду Джейн охватил шок, парализовавший всё тело, а затем преобразовавшись в волну гнева, зудящего в костяшках рук, злость отразилась в лице холодной гримасой. Она поднялась с места, дугой накрыв разделяющую их преграду, и прокричала с не меньшим напором, снося спесивость с его ядовитого лица.
— Может это вам стоит хоть немного расширить свои границы!
Эта та реакция, которой мистер Мартен добивался, раззадорить улей, чтобы извлечь сладкий мёд. Вряд ли он предполагал масштаб её неоднозначной закрытости и упрямства, но точно знал, что яркий алмаз добыть весьма сложно, а потому следовало запастись терпением, впрочем, мисс Морел его могло не хватить, о чём тоже не следовало забывать. Ибо творческая личность сродни сумасшествию, требовавшего особого подхода и то, что могло помочь раскрыть зачатки сладкого нектара, при неправильном использовании, могло же его и погубить.