— Знаю, но видите: наш единственный шанс — круп-ная спекуляция на падении цен. Насколько известно, большая часть наших закупок производится в Соединенных Штатах. Каково наше положение там?
— Раньше за все платили наличными, по со времени падения цен платим трехмесячными векселями.
— Это лучше, чем я предполагал. Что же касается продажи, думаю, сумеем 1-го следующего месяца взыскать с наших клиентов.
— Почти со всех, сэр.
— Сегодня утром я отвез в банк гарантии, которые дают возможность уплатить по нашим векселям и покрыть долг банку. Мне удалось восстановить доверие к нам, а это самое главное.
— Это изумительно, сэр. Я надеялся, вам удастся кое-чего достигнуть, но на такой успех не рассчитывал.
— Я приложил все усилия, Греторекс, и отлично сознаю, в какой степени рискуем. Как давно работаете вы в нашей фирме?
— Сорок один год, сэр.
— Великолепно! Хочу, чтобы меня хорошо поняли. Мы предпринимаем крупную спекуляцию. Но, поверьте, я это основательно продумал, в ней наше единственное спасение. Если не повезет, что же, мы погибнем славно. Тогда будут говорить: неопытный новичок попал в крупное дело и погубил его. Подумайте, Греторекс, если мы не решимся на эту спекуляцию, то погибнем медленной смертью. Убытки последних лет необходимо каким-нибудь образом возместить. Лучше попытаться сразу поправить дела, чем дать себя уничтожить.
Греторекс снял очки и заботливо протер.
— Думаю, ваш отец поступил бы точно так.
— Вероятно. И еще одно, Греторекс: что касается вас лично, пенсия обеспечена даже в случае краха. Вы будете получать жалованье до конца жизни.
— Благодарю вас, сэр. Я готов погибнуть вместе с делом, но у меня есть жена и больная дочь, о которых должен заботиться. Это обещание успокаивает меня.
Гарвей, улыбаясь, зажег папиросу. В его глазах загорелась отвага.
— Я всегда играл на крупные ставки и мне обычно везло. Посмотрим, что получится теперь.
7
Мильдред Гаррард и Герберт Фардаль ужинали вдвоем у Ритца. Усаживаясь за угловой стол напротив Фардаля, Мильдред нервно оглянулась.
— Надеюсь, ничего не имеете против, чтобы поужинать здесь? — спросил он, слегка задетый ее тревогой.
— Конечно, мне здесь очень нравится. Вы понимаете, что я не могла поехать в Сити, а ваша холостяцкая квартира просто невозможна. На Ривьере все это гораздо проще.
Он взял у кельнера карту и заказал ужин и вина. Мильдред зажгла папиросу и внимательно рассматривала его в то время, пока разговаривал с кельнером. Он не производил такого впечатления, как муж, но выглядел очень солидно. Грубая мужественность нравилась ей.
— Я хотела поговорить о Гарвее. Он тревожит меня.
Фардаль молчал, казалось, ждал дальнейших сообщений.
— Знакомы ли вы с его делом? — спросила она.
— Мало. Но эту фирму считают одной из лучших в Англии.
— Вы живете в Сити. До вас не доходили слухи?
— Иногда.
— Не поговаривают ли, что с делами этой фирмы что-то неладно?
— Да, слышал об этом.
— Я так и знала! Скажите, что вам известно?
— Ваш муж был вчера у меня и просил взаймы.
— А третьего дня хотел взять мой жемчуг и купчую на дом.
Первый ход был сделан. Наступила пауза. Она наклонилась вперед: в синих глазах стояли слезы, губы дрожали.
— Это значит, что фирма лопнула. Он потерял все состояние. Мы разорены.
— Ну, может быть, все еще уладится.
— Не думаю. Если Гарвей просил взаймы, значит, дела обстоят очень скверно. Как коммерсант он круглый нуль. Ему никогда не удастся поднять фирму на прежнюю высоту. Мы разорены.
— Разве у вас нет собственного капитала?
— Ничтожный, его едва хватит на уплату портних.
— А ваши родственники?
— Нищие.
— Но ваш отец — сэр Чарлз Фаррингтон?
Она рассмеялась.
— Гол как сокол. Не будь имение майоратом, давно бы очутился на улице. Через год после моей свадьбы вынужден был даже отказаться от охоты.
— Но ваша сестра замужем за лордом Фельтропом?
— Они очень богаты, но какая мне от этого польза? Родственники приглашают к обеду, но не дают ренты. Право, не знаю, что будет со мной.
— А с вашим мужем?
— Ах, мужчина всегда найдет работу. Но женщина совершенно беспомощна. Не знаю, как быть. Если бы кто-нибудь внушил Гарвею, что часть имущества необходимо спасти и переписать на мое имя.
— Не думаю, чтобы это было возможно.
— Почему? Ведь справедливость требует этого. Я бы никогда не вышла замуж за Гарвея, если бы не считала его богатым человеком.
— Несколько лет назад это было еще возможно. Но если Гарвей теперь перепишет на ваше имя значительную часть своего состояния, суд потребует его обратно.