После танца они смотрели на звезды, зажигавшиеся одна за другой в темном небе…
Стюард принес прохладительное и передал Гарвею несколько телеграмм. Грэйс тотчас же вскочила.
— Шифр внизу. Одну секунду.
Она вернулась со своей сумкой, и они вместе прочли телеграммы.
— Это повышение цен вам выгодно? — озабоченно спросила она.
— В высшей степени. Еще один месяц, успешный ход дела в Нью-Йорке — и цель достигнута.
— Какая цель?
— Я честолюбив, как многие коммерсанты, и хотел бы, чтобы весь товар был чист от долгов,— уклончиво ответил он.— Хотите пройтись?
Она посмотрела на него, и ему показалось, что он прочел насмешку в ее глазах.
— Зачем? Мне здесь очень хорошо.
— Я должен ответить на телеграммы. Здесь ничего не видно.
Она не пыталась удерживать его. На ее губах играла улыбка. Он пошел в курительную, кинулся в кресло и заказал себе виски. Так сидел он несколько минут, сжимая в руке телеграммы.
— Когда мы приезжаем? — спросил он стюарда.
— В пятницу к пяти часам, сэр.
— Еще четыре дня! — с отчаянием подумал он.
15
Когда Гарвей на следующее утро проснулся, от его тревоги и дурного настроения не осталось и следа. Солнце сверкало над голубым морем, и сильный западный ветер освежающе действовал на нервы. Он нашел на передней палубе тихий уголок, просидел там до полудня, потом отправился на обычную прогулку. Грэйс нигде не было видно. Только плед и оставленная книга свидетельствовали о том, что она сидела в своем кресле. Когда он вышел после своего одинокого завтрака на палубу, застал ее за едой. Стюард прислуживал ей.
— Ничего не случилось, надеюсь? — озабоченно спросил он.
— Ровно ничего. Но вы все утро держались в стороне, и я решила, что будет приятно, если сделаю то же самое. Я ушла в дамский салон и просидела там все время.
— Что за вздор! — воскликнул он не особенно вежливо.— Я оставался один, чтобы спокойно обдумать несколько деловых вопросов.
— Ах так! Вы полагали, конечно, что моя болтовня помешает.
— Вовсе нет. Но боялся, что ваше присутствие слишком отвлечет меня от дел.
— Вы начинаете говорить, как все мужчины. Раньше не делали мне комплиментов — и это мне нравилось. Пожалуйста, угостите папиросой.
Он протянул ей портсигар.
Стюард собрал посуду и исчез.
— Нет ли какой работы?
— Пока телеграмм еще не было. Рассчитываю получить их к четырем часам.
— Вы тотчас же принесете мне, не так ли? -спросила она, раскрывая книгу.— Теперь хочется почитать.
Он ушел с таким чувством, будто его всемилостивейше отпустили, беспокойно провел весь день и боязливо избегал ее. К четырем часам прибыли телеграммы. Увидев его, Грэйс отложила книгу. Шифр, бумага и карандаш уже наготове.
Надеюсь, известия благоприятны? — вежливо осведомилась она.
— Прекрасны. Некоторые телеграммы потребуют очень длинного ответа.
— Тем лучше. Я не забуду стенографии.
Работа, лишь изредка прерываемая вновь прибывавшими телеграммами, была напряженной и утомительной. Только в семь часов с легким вздохом откинулась Грэйс на кресло усталая, но довольная.
— Полагаю, мы заслужили коктейль,— сказал Гарвей.
Они отправились в салон, куда принесли коктейли. По ее желанию он рассказал о своей большой спекуляции, ради которой ехал в Нью-Йорк.
— Это очень интересно,— сказала она, потягивая ликер.— Каким пароходом вы возвращаетесь?
— Этим же.
— Я постараюсь устроиться таким же образом. Пожалуйста, сообщите казначею, что возвращаюсь вместе с вами.
— Но ведь вы же ничего не успеете за одну неделю.
— Я намерена успеть. Раз вы уже наняли себе секретаршу, не хочу оставлять вас. Вдруг возьмете в Нью-Йорке другую?
— Уверяю, что не сделаю этого. Но не понимаю, каким образом вы успеете в течение одной педели съездить в Коннектикут и ознакомиться с положением дел вашего деда?
— Возможно, что не поеду в Коннектикут. Я послала — за ваш счет — телеграмму адвокату, который писал мне. Кстати, извините, если попрошу дать мне небольшой аванс.
Он быстро вынул бумажник.
— Тысячу извинений; 500 долларов достаточно? Я позабочусь о билете для вас на обратную дорогу.
— У меня еще никогда в жизни не было 500 долларов. Я, право, не знаю, следует ли мне брать эти деньги.
— Вам следовало бы взять еще больше.
— Почему?
— Потому что я совершенно уверен, что вы найдете состояние вашего деда и станете богатой женщиной.
— Откуда у вас эта уверенность? И почему всегда, когда говорите об этих деньгах, у вас лицо напроказившего школьника?