24 декабря — ночь перед Рождеством — тут, как говорится, сам Бог велел: праздничный ужин и на следующий день — праздничный обед.
31 декабря и первого января всё повторяется.
6-го января — день Королей, или День Волхвов в знакомой нам интерпретации. Но это детский праздник и на ужин зэки просто получают кусочек торта. На этом чревоугодие заканчивается до 24 сентября, когда наступает День Святой Мерсед — покровительницы заключённых.
С праздничной едой в брюхе зэки проводят день в живой очереди в туалет: на сотню человек остались две кабинки. Две другие и писсуары засорились и чистить их в ближайшее время никто не будет: вся страна отдыхает две недели подряд.
Некоторые любопытные зэки интересуются у своих знакомых в других модулях количеством праздничной еды. Так мы выясняем, что на Рождество и на Новый 2018 год наш блок недополучил целый ящик сладостей, которые исчезли, как это и принято в Испании.
ШЛЯПСЫМИ
Социологический портрет служащего нижнего звена испанской пенитенциарной системы таков: старше 35 лет, не женат (не замужем) образование среднее (иногда не законченное), физическое развитие нормальное, табакозависим (иногда употребляет лёгкие наркотики, типа марихуаны), любит смотреть телепередачи, читает мало, следит за политикой.
Как и все люди, охранники разные. Одни любят поговорить, другие отмалчиваются и избегают общения с заключёнными. Одни боятся выйти из кабины, другие спокойно вмешиваются в драки между зэками. Одни просто отбывают рабочее время, другие используют его для побочных заработков, занося в тюрьму наркотики и мобильные телефоны.
Этот был из любителей показать своё превосходство над подчинёнными и старался это продемонстрировать, выбирая объектом иностранца.
Заключённые входят по очереди в столовую на завтрак. Охранник равнодушно скользит взглядом по цыганам и наркоманам, не снимающим шапку на входе. Дожидается, когда двухмероворостый русский, тоже в шапке, берёт еду. Подходит к нему, задирает вверх голову и говорит:
— Сними шапку!
Русский улыбается и говорит с высоты:
— Сейчас у меня руки заняты, за столом я, конечно же, сниму.
Охранник загораживает ему проход и протягивает свою руку к спортивной шапочке на голове гиганта.
— Я сказал, сними шапку!
В очереди лёгкое оживление. Русский наклоняется и, уставившись сощуренными глазами в лицо охраннику, рокочет:
— Poshel na huy!
Охранник застыл. Понял, что ему, как минимум, плеснут еду в харю. Или, со всего маху с высоты прилетит оплеуха, от которой не сразу придёшь в себя. Отскакивает в сторону, молча и злобно смотрит в спину удаляющегося здоровяка. Потом оборачивается и снова безразлично смотрит на проходящих мимо цыган в шапках и кепках-бейсболках.
В другой тюрьме был точно такой же близнец-охранник. Сидит в своей кабине и принимает инстанции (жалобы, письма, рапорты). Подходит араб с листком в руке и протягивает его в окошко:
— Шапку сними!
— Ой! Простите сеньор! — спохватывается нарк и сдёргивает шапочку с головы.
Следующим в очереди стоит экс-советянин. Будучи после полостной операции, да ещё и не слишком тепло одетым, он зябко кутается и протягивает свой листок в окошко.
— Шапку сними!
Я грузинского не знаю, но то, что в запарке проорал мужик в течение пары минут, явно не понравилось охраннику за решёткой, потому что он благоразумно отодвинулся от открытой форточки.
— Скотина! — бросает ему по-русски грузин и уходит от кабины, так и не отдав свою просьбу, которую позже вручил другому охраннику.
ЖЕРТВА КЛЯТВЫ ГИППОКРАТА
Если, находясь в испанской тюрьме, вам захотелось закончить это бренное существование самоубийством, не ищите верёвку, чтобы вздёрнуться на прутке, который на окошке камеры предназначен для крепления занавески, хотя это железо запросто выдерживает вес человека. Просто обращайтесь к испанским же врачам. Они вам помогут, не смотря, что эвтаназия здесь не разрешена.
Видимо, я совсем перестал дружить с моей собственной головой, потому что решил в этих условиях избавиться от шума в ухе. Противный, непрекращающийся и, время от времени меняющийся тон мне уже надоел. Всё время словно находишься в большом самолёте, летящим на высоте.