Поколения правоверных покрыли Восток роскошными соборами и гигантскими базиликами. Музыка, поэзия, скульптура, театр, живопись, ораторское искусство, литература, все виды творчества, пропитанные духом католицизма, носят сильный отпечаток библейских заветов... Мысль очарована... Желания подавлены... Человечество трепещет. Оно преклоняется... Бог торжествует... Это — апогей.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ ИДЕИ.
Но потребность знать продолжает свое дело. С течением веков науки пошли по пути прогресса. Человеческий разум, после долгого и печального периода блуждания начинает упорно стремиться к свету. Отважные натуры смело взяли в руки факел разума. Искатели истины перестают довольствоваться необоснованными доводами прошлого, нетерпеливо стряхивают с себя бремя предрассудков.
Физика, химия, естественная история, астрономия отчасти объясняют те явления, которые породили ужас и вызывали благоговение у наших предков. Устаревшие традиции поколебались. Разгорается борьба тех, которые стремятся познать, с теми которые предпочитают верить. Догма и разум вызывают на бой Бога без философии, с философией без бога. Древнее представление о мире разлетелось в пух и прах. Исследования ученых, овладевающих мощными инструментами, способными проникать насквозь, подчиняют мир законам небесной механики.
Материалистическое понимание проявляется, упрочняется, развивается, пробивая брешь в детском и грубом спиритуализме предшествовавших веков. Гипотеза о Боге все больше и больше отодвигается в сторону, и уходящий Бог перестает быть Богом. Непреодолимый поток влечет наши потерявшие надежду поколения к безбожию.
Чем большим запасом знаний располагает человек, тем менее у него желания принимать на веру, и странным представляется то, что наши поколения могут еще задумываться над вопросом о свержении отживающей религии. Если религиозная идея еще держится, то только по инерции. Таковы бывают впечатления детства, от которых трудно сразу отрешиться. Идеи и верования напоминают, наконец, нам старых друзей, с которыми живешь лет тридцать, сорок, с которыми связаны тысячи воспоминаний и с которыми как-то неловко сразу оборвать знакомство.
Нет, следовательно, ничего необычайного в том, что мы потратили так много времени, прежде чем дошли до материалистического понимания жизни. Что боги удаляются,—этого отрицать нельзя, и подтверждение тому мы находим даже в произведениях наших противников.
ПОСЛЕДНИЕ УВЕРТКИ КЛЕРИКАЛИЗМА.
Дряблость религиозной идеи породила два вида уверток. В области политической увертка сказалась в соглашений Республики с Церковью во всех государственных делах, в области экономической она проявилась в виде христианского социализма.
Чувствуя, что почва ускользает из-под ног, церковь через посредство папы официально признала свою связь с республикой, и любопытный пример этого мы встречаем на выборах в Бресте. В этой, чисто монархической области имелось два кандидата: граф Де-Блуа, приверженец трона и алтаря, и аббат Гайро — приверженец одного только алтаря. Духовенство изо всех сил открыто поддерживало только первого.
Это ли не поблажка со стороны Церкви, которая, предчувствуя свою гибель, прикрывается маскою республиканства. Это примирение не может быть искренним, так как церковь считает, что воле Божьей должно быть все покорно, и что власть исходит свыше; между тем как Республика находит, что выраженная всеми воля и власть исходят снизу.
Не пожелав стать республиканцем, Папа к своему венцу приколол кокарду социалиста. Вот чего мы не намерены стерпеть.
Воля ваша, клерикалы, вступать в связь с Республикой и воля республиканцев брататься с вами; тем хуже для них. Но изъявляемого вами стремления, вмешаться в решение социальных вопросов, мы не допустим.
Что сделали вы в течение долгих веков своего исключительного господства? Вы заключили союз с собственниками, дворянами, царями. Вы сделались соучастниками всякого рода притеснений, эксплуатации. Теперь же, когда вы обратились в ничто, когда вы ничего сделать не в состоянии, теперь у вас явилась мысль поинтересоваться судьбою пострадавших в социальной борьбе.
Ничего вы не сделаете, ибо ничего не умеете делать. Скажу даже больше: вы даже не имеете права стремиться к чему либо подобному.
Все, что существует, — создано волею Божиею. Только в силу того, что Богу так было угодно, существуют богачи и нищие, эксплуататоры и эксплуатируемые; одни мрут от недоедания, другие — лопаются от обжорства, и с вашей стороны было бы святотатством желание изменить что бы то ни было; преступлением было бы желать исправить создание Творца, пути которого неисповедимы.