Он мог поклясться, что назовет год и провинцию, где была разлита именно эта бутылка. Лишь бы девушка не останавливалась. Углубляя поцелуй, чуть прикусил теплые губы. Забавно, они ведь казались на вид такими холодными. Скользнув языком глубже, очертила кончиком его острые клыки, так загоревшись идеей о них порезаться.
Обхватив руками ее талию, рывком посадил на стойку. Зара нетерпеливо сжала бедрами его тело и мужчина поднял ее, не желая терпеть ни минуты голода по хрупкому стану. Ему настолько надоел приевшийся вкус других девиц, что маг по-настоящему сгорал предвкушении попробовать такой деликатес. Подхватив на руки, понес на второй этаж, в свою комнату, снятую буквально пару мгновений назад брошенными в трактирщика тремя золотыми монетами.
Дверь в спальню с грохотом была захлопнута ногой. Мужчина усадил Заарниссу на подоконник, жадно целуя ее шею. Такая холодная и жаркая одновременно. Это сносило ему крышу к чертям. Она нетерпеливо стянула с него плащ и швырнула к своим сапогам, сброшенным еще при входе. К ним же присоединилось две хлопковые рубахи. Он мог поклясться, что обжегся, прижавшись к ее обнаженной груди своим телом. Мужчина не мог насытиться ее соленой кожей и покрывал необычно ревностными поцелуями каждый дюйм тонкой шеи, спускаясь ниже. Под хриплый стон обдал возбужденным дыханием небольшую округлую грудь и прикусил ноющий от жара сосок. Ее ноги сдавливали его бедра все сильнее, словно вынуждая прекратить эту сладкую пытку и начать более взрослые игры. Сквозь разрезы юбки белели дрожащие от сильного возбуждения ноги.
Одним движением вытянув ремень из петель, остановил ласки и требовательно свел перед собой ее запястья, крепко стягивая их вместе. Кожа ремня была слишком дорогой для обычного рядового мага. Закинув скованные руки ему на шею, Зара с остервенением вжалась в тонкие губы. Даже в таком положении она не упускала шанс оставаться ему непокорной. И черт, от этого в висках кровь шумела все громче. Сорвав тонкую ткань нижнего белья из-под задранной юбки, скользнул пальцами между складок. Еще горячее, чем он думал. И течет от такого же звериного голода по мужскому телу. Рывком спустив штаны, сначала осторожно коснулся головкой члена ее влажной плоти, дразняще останавливаясь на входе внутрь. Она уже не могла терпеть, жадно целовала его раскрасневшиеся губы и кусалась как дикая кошка, готовая вот-вот сделать все сама, если он хоть мгновение промедлит. Его не нужно было уговаривать. Девушка была настолько влажная, что войти до самого конца получилось сразу. И Заарнисса застонала в полный голос, не желая сдерживать и крупицы переполняющего ее удовольствия. Схватив грубее за бедра, он начал двигаться все жёстче, заставляя ее срывать голос до хрипа. Ведь это последняя ночь на земле.
Она ушла только под утро, так и не увидев за чарами его лица. Когда маг уже видел первый за долгое время спокойный сон.
2.1
– Ты хочешь поговорить о Богах? Сейчас? – платья в руках Лиорлики одно за одним покрывалось солеными каплями еще до того, как попасть в вещмешок.
– Я никогда не молилась. Но сегодня готова сделать исключение, чтобы попросить Богов защитить тебя.
– Нас!
– Не притворяйся, что не понимаешь – нас разбросают по разным концам Империи. Таких как я, Ник и Арий отправят в Военную Академию, за нашими плечами много крови и непростительных проступков, – Заарнисса трезво оценивала свое положение, правда, рассчитывала, что за грехи платить придется многим позже. – А хорошие люди, которым просто не повезло в жизни, вроде тебя с Дирином, попадут в заведение получше. Мы станем пушечным мясом на войне с Севером, а у вас есть шанс на что-то заметно большее.
Она понимала, что все вещи не забрать, поэтому закинула в вещмешок первое, что пришло в голову. Если она о чем-то забудет, значит эта вещь и вовсе была не важна. Накинув сверху несколько мелочей, утрамбовала все толстой тетрадью с подтеками на корешке, прежде чем стянуть завязки. В это мгновение расстался еще один толчок, видимо, еще одно здание было подорвано. Прямо за их спинами со стены рухнула камнем рамка, расколовшись на части.
– Как думаешь, к чему все это? – заправляя за ухо темно-русый локон, Лика с непривычной тоской рассматривала каждую черточку лица своей подруги.
– К беде, – пытаясь занять себя хоть чем-то и отвлечься от такого болезненно-родного взгляда Лики, девушка подняла ту самую картину. – Оставим здесь на память?