-У нас еще полчаса до запланированного выезда, - справедливо заметил Боря, мой второй товарищ по несчастью.
Он занял кресло, которое дышало на ладан, но умудрялось держать габаритную тушку Бориса. Парень был одет в застиранные брюки, толстовку, ухваченную по акции, и футболку, которая из синего цвета давно выцвела в голубой.
Все наши пожитки оставляли желать лучшего: небольшая комната три на три, старая дореволюционная мебель, пакет гречки и палка колбасы, которая погрустнела из-за отсутствия работающего холодильника.
-Если Ваську не поторопить, она и час прокрутится. Не под венец же собираешься, краса.
Я отвернулась от зеркала, обвела взглядом нашу комнату в коммуналке и тяжело вздохнула. Черная кожаная куртка на три размера больше, стоптанные берцы и полосатый кот – вот мое приданое. «Завидная невеста», - усмехнулась я про себя. Но в чем-то Виталя был прав.
Я действительно любила выделять время на уход за собой. Это будто стало единственной отдушиной и возможностью отвлечься. После адски тяжелого дня, легшего мне на плечи, я неслась в душ, чтобы погрузиться в облако цветочных ароматов, которые создавали иллюзию беззаботности и успокоения.
Как моя жизнь превратилась в это? Почему я в свои двадцать лет не сижу на лекциях в университете, а после пар не иду в кофейню с подругами? Почему вместо этих ванильных шаблонов в моей жизни только низкооплачиваемая работа официанткой, комната в коммуналке, которую я делю с двумя балбесами, ставшими мне семьей?
«Потому что ты родилась не в той семье», - прошептал инфантильный голос, не желающий брать на себя ответственность.
«Потому что ты сама выбрала такой путь», - возразили внутри. А я словно погрузилась в прошлое.
Двухтысячные годы. Юная девушка с копной каштановых волос и заметно округлившимся животом идет по улице, прикрывая рукавицей нос от обжигающе холодного ветра. Легкий скрип деревянной двери, и она заходит в старый, но ухоженный дом.
-Куда тебя унесло на ночь глядя? – в коридор плавной походкой вышла дородная женщина в халате. Она была недовольна. Очень недовольна.
Девушка ничего не ответила. Она заперла за собой дверь, привалилась к стене и, беззвучно плача, стала сползать на пол.
-Он меня бросил, мам. Представляешь? – шептала она, глядя на свои подрагивающие ладони. –Бросил, мамочка. Уехал.
-Нашлась проблема, - пробурчала женщина, недовольно скривив лицо. – Одним уголовником меньше. Чего нюни распустила? И с пола вставай, нечего высиживать. Иди на кухню, ужин на столе.
Женщина развернулась и, молча, ушла, оставляя дочь сотрясаться в рыданиях.
Да, бабуля не отличалась эмпатией и сопереживанием. Она всегда была сухой, холодной и очень авторитарной. Сейчас мне кажется, что именно из-за такого отношения моя мама рано стала уходить из дома, попала в сомнительную компанию, а после и в объятия парня, где пыталась найти тепло и избавиться от чувства одиночества.
Так появилась я.
Отца я никогда не видела. Он сбежал, когда мама была на шестом месяце беременности. Юные, они не были готовы к нагрузке в виде ребенка, поэтому вскоре после моего рождения стала пропадать и мать. Она уходила на вечеринки, неделями не появлялась дома. А младенца, то есть меня, оставляла на попечении строгой бабушки Снежной Королевы.
Снежная Королева не могла вырастить мягкую изнеженную фиалку. Зато у нее хорошо получались кактусы.
На каждую детскую шалость и провинность была лишь одна реакция: тяжелый осуждающий взгляд и фраза «Вся в отца. От осинки не родятся апельсинки».
И я устала. Устала каждый день сопротивляться, противостоять и оправдываться, поэтому после окончания школы уехала в другой город поступать. Тут надо отдать должное бабушке. Она многое вкладывала в мое обучение, поэтому по баллам экзаменов я заняла почти первое место.
Однако долго в университете я не продержалась. Бабушка не одобрила мое решение поступать на учителя физики и математики, потому что считала эту профессию неперспективной. Она пыталась «вразумить» меня, а после и вовсе оборвала все связи.
Оставшись без материальной поддержки, я была вынуждена работать. Очень много работать, поэтому учеба отошла на второй план.