-Аккуратнее, - недовольно одернул Крюка. Я был убежден, что женщин нельзя бить и калечить. Вне зависимости от того, чьими дочками они являются. –Она хоть живая?
-Дышит вроде, - отмахнулся курьер, продолжая грубо тащить девушку. На это раз ее голова чуть не встретилась с перилами.
-Крюк! – раздраженно прорычал я. Мне крайне не нравилось, когда моих приказов ослушиваются.
-Шеф, что-то ты совсем нервный. Тебе бы отдохнуть. Природа, банька, пару моделей…
«Дружеский совет» я проигнорировал.
–Какая часть слова «аккуратнее» тебе была непонятна? Девчонка нужна мне целой. Возвращать ее отцу с отбитой головой я не планировал.
Крюк промолчал, но я видел, как напряглись его плечи, и замедлились шаги. Вся оставшаяся дорога до машины прошла без происшествий, и дочка Богатых не получила новые шишки. Ее загрузили на заднее сиденье, Крюк даже перекинул через тело ремень безопасности, словно показывая мне, что приказ «аккуратно» он принял во внимание.
-Куда ее везем? Может к Пономареву? Он по заложникам спец, - предложил Ван Гог, а я задумался.
Пономарев, конечно спец, но его методы работы не соотносились с принципами уважения к женскому полу, которые во мне с детства взрастил отец. Он безумно любил мою мать, бабушку. И даже к раздражающе назойливой теще относился терпимо, ни разу не повысив голос. Я всегда видел перед собой пример трепетного и достойного отношения.
У моих парней такого примера не было. Я часто слышу, как они обсуждают своих пассий, и это вызывает только отвращение. Расходный материал, пешки, незначимые вещи – вот, какими в их глазах предстают девушки. Их уже не перевоспитать. Это отношение, которое складывалось годами, начиная с детского времени. В них выросло то, что сеяли беспринципные законы улиц, и сколько бы я не говорил, они будут считать так, как в них уже заложено.
-Нет, - категорично оборвал я дискуссию о квалификации Пономарева. –Ко мне домой.
7
В доме Богатых
Входная дверь распахнулась почти бесшумно, однако, и малейшего скрипа хватило, чтобы Боря и Виталя, находящиеся в настороженном состоянии, подпрыгнули на месте.
-Хозяева вернулись? – испуганно вытаращил глаза Боря.
-А я откуда знаю? – прошептал Виталя, судорожно думая, что же делать.
Неужели их раскрыли? Ведь все шло так хорошо, оставалось совсем немного.
-Давай туда, - Виталя схватил Борю за грудки и запихнул в просторное помещение, оказавшееся кладовой.
Это было невиданной удачей. Несколько десятков стеллажей, баррикады паллетов с овощами и банками, винный погреб – все эти факторы складывались в одно большое удачное убежище от чужих глаз.
Парни затаились, надежно спрятавшись, и прислушались. В доме было тихо.
-Показалось? – с надеждой пискнул Боря, но тут же получил локтем в бок.
-Тише ты, - Виталя приложил палец к губам. –Показалось – не показалось, а отсидеться лишним не будет.
Парни не знали, сколько времен прошло, но им показалось, что достаточно, чтобы убедиться, что в доме пусто. Они уже собрались выходить из своего укрытия, как услышали прямо рядом с дверью:
-Только там не смотрели.
Внутри все рухнуло. Молодые мужчины, как детеныши на морозе, прижались друг к другу, трясясь от страха. Боря мысленно прощался со своей любовью, которая так и не узнала о его чувствах. Виталя думал над речью для суда. Ведь они точно на него попадут, если их сейчас застанут в чужом доме.
Но словно судьба отвела от них беду. По крайней мере, именно так думали Виталя и Боря, когда голоса и шаги отдалились.
«Кажется, пронесло», - первая мысль, пролетевшая в голове воров с облегчением. А после возникла следующая, которая имела уже паническую окраску: «Василиса! Она осталась где-то в доме!»
Девушка стала для парней практически родной, они действительно считали ее сестрой. Но в тот момент жажда защитить себя и страх быть обнаруженными заглушили порыв выйти и найти Васю. Боря с Виталей смалодушничали, трусость не позволила им и носа высунуть из-за банок и ящиков.