Когда Айсола вошла в зал, внимание всех переключилось на нее. Она в самом деле была ослепительна: богатое алое платье, бледно-золотой тюрбан, подчеркивающий прекрасные черты ее лица, бриллиантовое колье, царственная грация движений…
Уже принесли десерт, когда она вдруг положила два пальца на край стола.
— Кто? — небрежно спросил ее собеседник, заметив сигнал тревоги.
— Тот, о котором я вам недавно говорила. Он сидит за столом в углу.
Смуглый юноша взглянул в ту сторону.
— И это тот самый знаменитый Гонзалес?! Можете не беспокоиться, Айсола. Я с ним…
— Это человек, сокрушающий гигантов, Эмилио, — перебила она. — Вы слышали о Саккориве, — разве не гигантом он был? А этот человек пристрелил его в партийной штаб-квартире на глазах у многочисленной охраны, да еще смог уйти невредимым!
— Он контрреволюционер?
— Нет, политикой он не интересуется. Просто товарищ Саккорива вел себя крайне неразумно в отношении женщин. Причиной трагедии послужила некая девица, которую он сперва соблазнил, а затем бросил… Он смотрит в нашу сторону. Я приглашу его…
Заметив ее кивок, Леон неторопливо поднялся с места и пробрался к ней сквозь толпу танцующих.
— Синьорита, вы никогда не простите меня! — в голосе его звучало неподдельное отчаяние. — Выходит, я и здесь подстерегаю вас! А между тем, меня толкнула на это ночное приключение невыразимая скука.
— Так разделите ее с нами! — сказала она с нежной улыбкой и, вспомнив о своем спутнике, представила:
— Это — Herr Halz из Лейпцига.
Глаза Леона сверкнули.
— Ваши друзья, видимо, меняют свою национальность так же часто, как и фамилии, — заметил он. — Мне запомнился Herr Halz из Лейпцига еще с тех пор, когда он был Эмилио Кассини из Турина!
Эмилио смутился. Айсоле тоже стало не по себе.
— Потанцуйте со мной, синьор Гонзалес! Надеюсь, вы не убьете меня…
Леон ответил лучезарной улыбкой.
Они некоторое время вальсировали молча и сосредоточенно, затем Леон нарушил молчание.
— При вашей молодости и красоте я бы наслаждался жизнью и не думал о политике.
— А я, при вашей мудрости и смелости, применила бы их для свержения тиранов! — голос ее дрожал.
Больше не было сказано ни слова.
Когда они уходили, Леон заметил в вестибюле камеристку Айсолы и двух мужчин, по-видимому, из ее личной охраны. Дождь лил как из ведра, а кареты Айсолы не было видно.
— Разрешите мне отвезти вас, благородная леди? — улыбка Леона была неотразимой. — Карета моя, правда, не особенно изящна, но она всецело в вашем распоряжении.
Айсола секунду колебалась.
— Благодарю вас, — сказала она.
По всем правилам приличия и благовоспитанности Леон настоял на том, что он будет сидеть спиной к вознице. Эта карета не была его собственной. Обычно он терпеть не мог чужих возниц, но в эту ночь ему все было безразлично.
Они миновали Трафальгар-сквер.
— Он не туда повернул, — сказала Айсола тревожно.
— Отнюдь, — спокойно возразил Гонзалес. — мы едем именно туда, в Скотленд-Ярд, путем «Счастливых путешественников», держите вашу руку подальше от кармана, Эмилио. Я на своем веку убивал людей, в гораздо меньшей степени провоцировавших меня на это. Вот так-то лучше.
Рано утром штабами полиции Фолькстона и Довера были получены телеграммы следующего содержания:
«Арестуйте Теофиля Барджера, Иосифа Лоокли, Гарри Ригсона (далее следовало еще пять имен), которые будут пытаться отплыть пароходом на материк либо сегодня, либо завтра».
Арестовывать Айсолу было излишне из-за недостатка улик.
— Но какое я получил удовольствие, когда подвозил ее к Скотленд-Ярду! — сказал Леон за утренним кофе на Керзон-стрит. — Ясно, что ей нужно было собрать семь лиц, похожих на ее товарищей по боевой группе. Были изготовлены паспорта с фотографиями этих несчастных…
— Но при чем здесь священники? — спросил Пойккерт.
— Подпись духовного лица на фотографии и на свидетельском показании равносильна подписи нотариуса или адвоката. Простаки отправились в Девоншир, откуда уже не могли помешать нашей красавице переправить своих сообщников в Италию, — все паспорта имеют визу на въезд именно туда.
— А мнимый Барджер…
— Не кто иной, как Эмилио Кассини. Айсола очень расстроилась, но это не надолго. Она обязательно выкинет какую-нибудь новую оригинальную штуку, за что неизбежно будет расстреляна «ЧеКою». А жаль. Красивая женщина.
Глава 3
Похищение
Уже целый год прошел с тех пор, как лорд Гейдрю обратился за помощью к Справедливым, жившим на Керзон-стрит под знаком Треугольника. При первом знакомстве с ним Пойккерт сделал вывод, что их клиент — человек с весьма низменными инстинктами. При последнем их свидании это предположение перешло в твердую уверенность, так как сиятельный лорд всеми способами пытался не признать списка расходов, представленного Пойккертом, несмотря на то, что ради возвращения лорду его пропавшего бриллианта Манфред и Гонзалес едва не поплатились жизнью.