— Госпожа. Рейн.
Селик выпрямился.
— Что с Рейн?
— Она собирается уйти.
Селик почувствовал, как у него сжалось сердце. На мгновение у него перехватило дыхание.
— Куда?
Адам пожал плечами.
— Наверно, туда, откуда пришла.
Селик тяжело вздохнул.
— Она получила мое письмо?
Адам с недоверием уставился на него.
— Она не получала от тебя никаких писем.
Селик застонал.
— Давно ты ее видел?
Адам опять пожал плечами.
— Две недели назад или около того. — Он нахмурился. — Ты собираешься к ней?
— С чего ты взял, что она захочет меня видеть?
— Ты что, совсем слабоумный? Не понимаешь, когда женщина тебя любит?
Селик почувствовал, как его губы дрогнули в усмешке.
— А что ты знаешь о таких вещах?
— Я, может, прожил на свете всего семь зим, но я знаю, что это значит, когда женщина тратит кучу золота на сахар и готова отравить дюжину бедных сироток, лишь бы сделать подарок мужчине. Ха! Если это не любовь, то я ничего не понимаю. — Он протянул ему грязный кулек, перевязанный когда-то синей ленточкой.
Подозрительно взглянув на Адама, Селик осторожно развязал ленточку. Сначала он только пристально посмотрел на то, что лежало перед ним. Несколько дюжин красных предметов, похожих на налитые кровью глаза. Несколько кружочков, несколько крошечных яичек, несколько раздавленных редисок.
— Что это? — спросил он, поднимая глаза на Адама.
Адам фыркнул с отвращением.
— Ты не знаешь? Это леденцы. Вишневые леденцы. Госпожа сама приготовила их тебе в подарок на Рождество, но ты не вернулся. И она плакала.
Селик взял одну из конфеток и хотел кинуть ее в рот, но Адам схватил его за руку.
— Я бы на твоем месте не стал это делать, — предостерег он его.
— Почему?
— Они на вкус как лошадиное дерьмо.
Двумя днями позже Селик распростился с королем Ательстаном. Он собирался плыть в Нортумбрию.
— А кто этот грубый мальчик? — спросил Ательстан.
Селик взглянул на Адама, который был так счастлив возвратиться вместе с Селикрм в Йорвик, что глядел на него будто влюбленный щенок. Селик с трудом проглотил застрявший в горле комок. Положив руку на плечо Адама, он сказал Ательстану:
— Это мой сын Адам. Я его усыновил.
Через пять дней корабль Селика взял курс на Уимбер. Селик с полным основанием считал их быстрое продвижение заслугой Адама. Не один свирепый викинг произнес за это время: «Бросить бы козявку за борт».
Едва корабль пристал к берегу в Йорвике, как Селик бросился в свое поместье. И к Рейн.
Адам бежал за ним, давая ему наставления, как вести себя с Рейн:
— Только, пожалуйста, не кричи. Очень ты любишь прикрикнуть при случае.
— Замолчи.
— Притворись, что тебе понравились ее леденцы. Женщинам нравятся сладкие слова.
— Замолчи.
— Скажи ей, что она стала меньше с тех пор, как ты видел ее в последний раз. Ты же знаешь, она мучается, что слишком высокая.
— Замолчи.
— Делай, что хочешь, только не бросай ее сразу на кровать и не кидайся на нее.
Селик тяжело вздохнул и остановился. Уперев руки в бока, он повернулся к наглецу.
— Знаю. Замолчи.
Адам первым увидел игравших на распаханном под зиму поле детей. Он помчался вперед и крепко обнял сестру. Потом он расправил плечи и с важностью выпятил грудь, когда остальные дети стали расспрашивать его о путешествии.
Заслышав шум, из сарая вышел Убби.
— Как раз вовремя. Мы уже поставили на тебе крест.
— Где Рейн? — спросил Селик, оглядывая двор. Не обращая внимания на Убби, он бросился в сарай, но там никого не было. Раннее весеннее солнышко выгнало всех наружу, исключая Эллу, которая помешивала еду в горшке.
Элла! Черт бы ее побрал! Поймала наконец-то Убби.
Увидев его, Элла сразу же нахмурилась.
— Чертов ублюдок! — пробормотала она и повернулась к нему спиной.
— Где она? — выйдя из сарая, вновь спросил он Убби.
Адела бросилась к нему. Он подкинул ее вверх, и она, обвив тонкими ручками его шею, стала целовать. Слезы текли у нее по щекам.
— Скучала по мне, Адела? — спросил он, кружа ее высоко над головой и с радостью слушая ее восторженный визг.
Она энергично закивала, и он обратил внимание, что она уже не держит большой палец во рту. Она выглядела счастливой и спокойной и была совсем не похожа на дрожавшую девчушку, которую он когда-то увидел в Йорвике.
— Он теперь мой отец, — хвастался Адам, показывая большим пальцем на Селика.
— Постыдись, Адам, — одернул Убби мальчика. Он бросил опасливый взгляд на Селика, зная, как ему не нравятся напоминания о погибшем сыне.
— Это правда, ей-ей! — рассерженно запротестовал Адам. — Он меня усы… усыновил.
Убби вопросительно посмотрел на Селика. Тот пожал плечами.
— У меня не было выбора. Он пришел за мной ко двору Ательстана и пригрозил отравить леденцами, если я этого не сделаю.
Адам засмеялся, счастливый как щенок. Селик отпустил Аделу и посмотрел прямо в глаза Убби. Тот отвернулся.
— Где она? — хриплым голосом спросил он, боясь услышать ответ.
— Ушла.
Он на мгновенье закрыл глаза и прижал руку к сердцу.
Пожалуйста, Господи, пожалуйста.
Верь мне.
Ха! И что у меня есть?
Возможно, ты не очень верил.
Он тяжело вздохнул:
— Когда? Когда она ушла?
— Сегодня утром.
Селик широко открыл глаза.
— Сегодня утром? Как это может быть? В тот самый день, когда я возвращаюсь, она убегает от меня?
— Она уходит каждый день, — недовольно проговорил Убби.
— Каждый день?
— Что ты повторяешь, как попугай?
Селик угрожающе зарычал на Убби, и он попятился.
— Говори, пока я не вырвал твой язык.
— Она каждый день ходит к Медным воротам. Собирает свой чертов мешок, говорит всем «прощайте», немного плачет… Господи, сколько женщина может плакать… и…
— Ну! Не зли меня, а то я вырву твой язык и завяжу его узлом.
— Не злись, — сказал Убби. — Я все время стараюсь тебе объяснить, что она потеряла свою ауру.
— Ауру? Что еще за аура?
Убби воздел руки к небу.
— Я знал, что ты спросишь, господин. По правде говоря, я ничего не понимаю в этом. Аура… Это то, что Бог посылает на землю для своих ангелов, когда они хотят вернуться обратно на небеса, такое мое мнение. Но, на самом деле, я не знаю.
Селик начал понимать. Он помнил странные чувства, обуревавшие его у Медных ворот несколько месяцев назад, когда Рейн хотела вернуться в будущее. Она говорила, что там началось ее путешествие во времени. На том месте она, как она думала, могла вернуться в свое время.
Селику стало холодно, и он обхватил себя руками, чтобы не растерять последние силы.
— Когда она ушла?
— Перед полуднем. Обычно она возвращается в это время, — сказал Убби, беспокойно прикусив нижнюю губу. — Может быть, сегодня у нее получилось.
Селик посмотрел на заходящее солнце. Было уже поздно. Аура наконец сработала и как раз в тот день, когда он вернулся. Нет, Бог не может быть таким жестоким. Он посмотрел наверх.
Можешь?
Ты удручаешь Меня своим неверием.
Селик повернулся на каблуках и, не говоря ни слова, направился в Йорвик.
ГЛАВА 22
Он не встретил Рейн по дороге. Не нашел ее у Медных ворот. Но больше всего его испугало то, что исчезла аура. Селик обошел заброшенное здание и двор. Ничего. Должно быть, Рейн пришла, отыскала ауру и навсегда покинул Йорвик.
Глаза у него наполнились слезами, и он покачнулся. Неужели это ему наказание за десять лет кровавой бойни? Во второй раз он не переживет такую потерю. Он долго стоял, не в силах двинуться с места, чувствуя себя так, словно его придавило чем-то тяжелым, выбившим из него все силы и желание жить дальше.
Застонав от отчаяния, он повернулся и зашагал в сторону усадьбы. Ничего и никого не видя кругом, он шел по городским улицам, весь во власти мучительной потери. Все обвинения были забыты. Он должен был больше любить ее. Он должен был доверять ей и лелеять ее любовь, пока она дарила ее ему. Он не должен был отказываться от нее в Винчестере.