— Вот такие дела у нас бывают, — вздохнул Погорелов. — Начальник специализированной дружины Шкарупа отличный человек, член КПСС, его все заботит на комбинате. Везде успевает, еще в народном суде заседает. Замечает любой непорядок, а уж к расхитителям у него особое отношение.
Погорелов приказал оперативному работнику тщательно допросить практиканта в присутствии родителей или педагога и немедленно собрать данные о капитане приемно-транспортного судна. А затем, сказал он, после доклада руководству отдела, все материалы будут переданы следователю.
Мы продолжили разговор об икорно-балычном комбинате. Валерий Борисович сообщил, что комбинат ежегодно выпускает продукции на семьдесят — семьдесят пять миллионов рублей. Его группа изучила все возможные каналы хищений, им легко ориентироваться, так как все оперативники имеют специальное образование и знают рыбное дело.
— Жаль только, — посетовал он, как и руководитель группы по борьбе со спекуляцией, — маловато оперативного состава. А объем работы велик, и, главное, продукция такая, что многие на нее зарятся. Стараемся не допускать возникновения хищнических групп, подобных астаховской, но силенок не хватает.
Второй раз мне назвали эту фамилию и также порекомендовали познакомиться с делом. Тут в кабинет вошел начальник отдела Гончаров и сказал, что собирается в низовья Волги и может захватить меня с собой. Я с благодарностью согласился.
— Пойдем на главную банку, — добавил Станислав Дмитриевич, — так называется у нас основное русло, где наш контрольно-пропускной пункт.
Вскоре открытый катер на подводных крыльях, самый скоростной из принадлежащих отделу, помчал нас. Быстро мелькали прибрежные села, районные городки. Волга разлилась здесь на многие километры, берег всюду зарос камышом.
— Отсюда начинаются самые заповедные места, — объяснил Гончаров, — предустьевое волжское пространство и северная акватория Каспия. Всего четырнадцать с половиной тысяч гектаров, а если считать протоки, старицы и лиманы в дельте Волги, то около миллиона гектаров. И все это нерестилища частиковых рыб.
На левом берегу показалась небольшая пристань, на ней застекленный павильон, чем-то напоминающий корабельную рубку, из которой в любую погоду можно наблюдать всю реку. Чуть в стороне среди фруктовых деревьев стоял жилой дом.
— Это наш контрольный пункт. Ниже проезд частным лицам запрещен. Даже рыбаков возят только в организованном порядке на баркасах и катерах. На контрольном пункте дежурят наши работники вместе с инспекторами рыбоохраны.
У пристани покачивались на волнах несколько лодок с мощными подвесными моторами. Навстречу нам вышла вся оперативная группа — четверо крепких загорелых молодых парней, двое из них в милицейской форме. Старший доложил Гончарову, что на посту все в порядке и никаких нарушений в их дежурство не было. Станислав Дмитриевич обошел территорию поста, придирчиво осмотрел все хозяйство, а потом уже в павильоне стал тщательно просматривать вахтенный журнал и какую-то документацию. Неожиданно он спросил, нет ли у меня желания порыбачить. Я согласился. Мне дали неуклюжую двухметровую палку с толстенной леской, большущим крючком и куском свинца вместо груза. Я с сомнением осмотрел снасть, с еще большим сомнением нацепил на крючок кусок рыбы размером в половину спичечного коробка, вспомнил свои удочки, оставшиеся в Москве, — легкие, упругие — и забросил с пирса приманку. Течение натянуло леску. Я сразу почувствовал рывок, подсек и вытащил на досчатый настил небольшого, граммов на семьсот, судака. Опустил его в садок, поправил насадку и снова забросил. Опять такой же судачок. Правда, он успел проглотить больше половины приманки. Я поправил остатки. Третьей рыбой был крупный окунь. Мне не захотелось больше ловить.
— Что у них там, садок? — спросил я механика нашего катера, который устроился с книжкой на широком сиденье.
— Рыбы здесь вообще много, а тут она еще и прикормлена. Ведь на пирсе они моют посуду, выбрасывают остатки пищи. А потом, рыбаков здесь нет, стаи не пуганные.
Подошел к пирсу Гончаров, поинтересовался, как рыбалка, и когда я сказал, что ловить рыбу здесь неинтересно, усмехнулся:
— Некоторые приезжие рыбаки-любители, когда на нижнюю Волгу попадают, не могут остановиться. Иного проверяем, а у него в садке пуд рыбы. Спрашивается: зачем ему столько? В жару все равно пропадет. А на уху да на сковородку пятикилограммовой нормы вполне хватает, даже на целую семью. Правда, некоторые солят, сушат, но в примитивных условиях рыба получается невкусной. Домой привезут, а потом не знают, куда девать. Вы видели, как растут лотосы? — неожиданно спросил Станислав Дмитриевич. — Нет? Тогда забирайтесь в лодку.