- «Не знаю, почему… Просто ничего другого в голову не пришло… Вечером после заселения все было нормально. Спокойный, милый парень – киношник. Документы в порядке. Я заселила его во второй дом, он ближе – удобнее. И Стив просил, чтоб приглядывала.»
- «Время заселения?»
- «22-45»
- «Дальше?»
- «Стив, уехал. Я позанималась своими делами, и собиралась ложится спать. Но не успела. Он пришел, кому-то звонил, потом стал просить другой номер. Утверждал, что в его доме очень холодно. Я решила, что сломался кондиционер. Выдала ключи от четвёртого, помогла перенести вещи. У него их с собой было не много рюкзак и видеокамера. Но камера довольно крупная, а он с костылем. Помогла донести до двери, он закрыл за мной дверь и всё. Я легла спать. А потом ночью я услышала грохот. Грохот и крики… Я взяла карабин, выскочила на парковку… И не смотрите на меня так, разрешение у меня есть. Но… Во дворе никого не было, и в доме было темно… А дальше…» - её передёрнуло, столбик пепла упал мимо пепельницы – «Я не пошла дальше...»
- «Крики говоришь?» - Юзеф задумался на секунду – «Хорошо…»
Хорошо? Что именно хорошо Стивен не понял… Как вообще можно применять слово хорошо к подобной ситуации? Хотя… Черт с ним, пусть будет - хорошо… Юзефу виднее.
- «Марджери вспомни, сколько было голосов? Хоть примерно? Кому принадлежали? Мужчинам? Женщинам?»
Она поёжилась, но довольно твердо ответила:
- «Один… Голос был один… Постояльца… И орал он так, как будто его на куски рвали… Я не знаю, что могло заставить так кричать. И знать не хочу…»
Шериф кивнул, и дав знак Стиву следовать за ним, двинулся к дому.
Осмотр дома затянулся, по вполне прозаичной причине – электричество отсутствовало. Пришлось возится с фонарями, скорости это не способствовало. Шериф злился, но повлиять на ситуацию никак не мог. Хотя, по сути, осматривать то было особо и нечего.
Коридор метра полтора, с плетёной циновкой возле входа. Надпись «добро пожаловать!» почти стерлась. Вырванная с корнем ручка туалетной двери, лежащая в углу.
Небольшая ванная комната, в которой невесть каким образом уместились раковина, душевая кабинка и унитаз.
И спальня. В которой из всей мебели: узкий шкаф возле входа, деревянная кровать со смятым покрывалом, открытый рюкзак валялся возле ножки. Тумбочка в изголовье со стоящим на ней светильником. Телевизор.
И Всё.
На то, что в этом месте что-то произошло указывали лишь полосы уже засохшей крови, да дыра в туалетной двери. Дом был пуст. Совершенно.
Пуст и закрыт изнутри вдруг вспомнилось Стивену.
Осмотр пустыря за территорией мотеля так же ничего не дал. Глухие, без фрамуг, окна гостевых домиков, полоски земли вокруг с начинающими увядать цветами. И никаких следов. Даже роса на газоне не тронута.
Ничего и никого.
Домик обнесли заградительной лентой, Мардж вместе с карабином забрали в участок. В прочем довольно быстро отпустили обратно, сняли на всякий случай отпечатки пальцев, запретили покидать штат и настоятельно попросили к месту преступления не приближаться. Что её прямо скажем совершенно не обрадовало. И так дела в мотеле шли не очень хорошо, а тут ещё и это.
Зато карабин вернули. Во-первых, разрешение действительно было в полном порядке, а во-вторых, из карабина никогда не стреляли, он всё ещё был в заводской смазке.
К обеду в участок начали подтягиваться поисковые группы, состоящие из местных егерей и фермеров. Карта в кабинете Юзефа уже пестрела цветными флажками, но добрых вестей по-прежнему не было. К слову, до лагеря скаутов Стив добрался, но группа прибывшая из Сан Анжело так и не объявилась.
А вечером из Сан Анжело прибыли федералы.
5
Питер хмурился, рассматривая снимки. Слишком блёклые, тусклые. Большая часть кадров вне резкости. Странно.
Подобные косяки у него были лет в 10 когда отец подарил самую первую Лейку. Тогда-то и увлекла его фотография. Сильно увлекла. С тех пор, слишком много воды утекло. Отснятой им пленкой уже можно выложить дорогу до Нью-Йорка и обратно. И без ложной скромности можно сказать идеально отснятой.