— Я просто спросила, не желает ли он еще чего-нибудь.
Ящер клацнул зубами и тихо зарычал.
— Нечего ему здесь делать. Пус-с-скай допивает и проваливает. Тут и так каждый вечер вс-с-сякой швали на выбор. Только нечисти не хватало.
От последних слов Кинн настолько опешила, что невольно оглянулась на незнакомца в капюшоне. Тот ссутулился и, рассеянно уставившись в одну точку, потягивал эль. И ничего «нечистого» в его облике не было. Совсем.
— Он кажется таким обычным, — буркнула она под нос.
Йелта услышал.
— Человечес-с-ские глазки видят лишь оболочку, — фыркнул он, расставляя на подносе четверку кружек и бутыль с элем, размером с ведро. — Причем молодую и с-с-смазливую. Но опытный глаз, как у меня, например, заметит, то, что от посторонних с-с-скрыто. Так что прими бес-с-сплатный совет: не с-с-связывайся с этим типом. Мы наливаем ему, пока он платит. Пока он платит, мы наливаем. Но больше ни-ни. Усекла?
Кинн жутко хотелось возразить, но, перехватив тяжелый рептилий взгляд, она смущенно уткнулась в стойку. Йелта терпеть не мог, когда с ним пререкались, и даже за малейшую попытку поспорить, не гнушался вычитать из жалования.
— Это ребяткам за пятым с-с-столиком, — проворчал он. — И не зевай. Народу сегодня, похоже, будет больше обычного.
Кинн, крякнув, оторвала поднос от стойки и с головой погрузилась в работу.
Минуло три часа, когда она позволила себе выдохнуть. Казалось, вся округа этим вечером решила выпить. Зал ломился от наплыва гостей, отчего чешуя ящера, едва успевавшего разливать напитки, приобрела занятный красноватый оттенок, а вот от досады или радости — оставалось загадкой. Кто-то теснился за столиками, кому-то нашлось место у стойки или за игрой в дротики. Люди, мекты, анаки и другие — от такого количества инопланетников рябило в глазах. И никто, казалось, не обращал ни малейшего внимания на бледного чужака в капюшоне. Кинн, ловко переставляя поднос с одной руки на другую, носилась между столиками и к полуночи так запыхалась, что когда выпала возможность передохнуть, без сил рухнула на крошечную табуретку за стойкой.
— Не рас-с-слабляйся, — проворчал Йелта.
Кинн вяло улыбнулась.
— И не думала.
Она сразу поднялась, чтобы отнести заказанный эль и закуску пожилой, но очень бодрой даме с блестящими рожками, загибавшимися аккуратными спиральками по бокам головы, как входная дверь снова открылась, впустив порыв холодного ночного ветра.
Внутри таверны тотчас же наступила тишина. Разговоры прервались вместе со звоном вилок, поднятые кружки зависли недонесенными до ртов, самые веселые мгновенно протрезвели. Те, кто сидел ближе к стойке, с любопытством развернулись к выходу; остальные просто скосили в направлении входа глаза. Йелта, разливавший эль по кружкам, замер и распрямился во весь свой немалый рост. Кинн, попав под влияние быстро сменившейся атмосферы, напряглась и, оставив мгновенно позабытый старушкой заказ, тихонько вернулась за стойку.
В дверях стояли трое: все как на подбор — высокие, широкоплечие, в одинаковых серых накидках, скрывавших серебристо-черные доспехи, и с одинаковым выражением надменной уверенности на скуластых лицах. Серые стражи. Охотники на нечисть.
Все в таверне знали о них. И никто не был им рад.
— Пятый рейд за неделю, — тихонько проворчал кто-то из толпы. — Куда это годно?
— Будто им тут пыльцой намазано, — вторил ему другой голос. — Катились бы…
Если пришельцы и услышали это, то виду не подали. По-хозяйски обвели зал внимательными взглядами, после чего синхронно шагнули к стойке. Притихшая толпа при этом магическим образом расступилась.
— Славный вечерок, — улыбнувшись в усы, сказал тот, что был посередине, ни к кому в особенности не обращаясь. Кинн заметила, что глаза его при этом оставались холодными и подозрительными. — Оживленно сегодня у вас.
Он оглянулся на толпу, и та сочла это сигналом вернуться к собственным делам и будто бы не подслушивать. Мало-помалу обычный для такого вечера шум возобновился, хотя от непринужденной атмосферы не осталось даже намека.
Усач, по всей видимости, добившись своего, повернулся улыбающимся лицом к трактирщику.
— Есть о чем рассказать? — И как бы невзначай ударил искусно украшенными серебристыми наручами по стойке. Раздался мелодичный звон. Кинн знала, что это далеко не просто украшение, однако в действии его никогда не видела. И, если уж на то пошло, не стремилась к тому, чтобы увидеть. — Ну?
Йелта моргнул, а затем допустил ту самую промашку, на которую страж и рассчитывал — метнул короткий взгляд в темный угол.