Генерал перехватил его пристальный взгляд и вынужденно смягчился.
– Господи, но мы-то используем пьянство и прочие аналогичные вещи, как правило, для людей, засылаемых в Берлин.
– Иногда, по нашему предложению, – согласился Конклин, кивнув. – И я надеюсь, что этого достаточно, чтобы вернуться к началу.
– Хорошо, хорошо. Я немного погорячился, но вы знаете, ведь легенда очень часто начинает самостоятельную жизнь.
– Давайте лучше вернемся к Дэвиду Веббу, – тоном, не терпящим возражений, произнес Конклин.
– Каковы, собственно, ваши претензии?
– Мои претензии? Моя жизнь, черт возьми, дорогой ветеран! Происходит что-то, чего я не могу понять, и мне хотелось бы получить объяснения! Этот сукин сын ворвался прошлой ночью в мою квартиру, угрожая мне убийством! Кроме того, он выдвинул несколько совершенно нелепых обвинений, упоминая имена людей, находящихся на службе в вашем ведомстве: Гарри Бэбкок, Сэмюэль Тиздейл и Уильям Ланье. Мы проверили эти имена. Все эти люди находятся в вашем подразделении и по сей день участвуют в текущих операциях. Так какого черта, простите, они делают? Один планирует, видимо, с вашего ведома, послать к Веббу группу ликвидации! Что это за порядки? Другой предлагает ему возвращаться назад, в госпиталь. Вы прекрасно знаете, что Дэвид Вебб лежал в двух госпиталях и в нашем специализированном центре в Вирджинии, и везде ему был поставлен положительный диагноз! Он обладает некоторой информацией, которую мы до сих пор не можем заполучить от него. И теперь этот человек находится на грани срыва, готовый разрушить все, чего мы добились с таким трудом, из-за того, что делает ваш идиотский персонал. Ведь он заявил мне, что у него есть доказательства вашего вмешательства в его частную жизнь и что вы не просто перевернули ее вверх дном, а похитили у него самое дорогое, что только у него было.
– Какие доказательства? – спросил ошеломленный генерал.
– Он разговаривал со своей женой, – коротко ответил Конклин.
– И что?
– Ее похитили из дома двое мужчин и, применив наркотические средства, против ее воли перевезли на Западное побережье.
– Вы хотите сказать, что это было похищение с целью выкупа?
– Это вы получили как итог. Сопровождающие ее люди подтвердили, что вся эта операция имеет прямую связь с Госдепартаментом, но причины этого неизвестны. Тем не менее было упомянуто имя Мак-Алистера, который, насколько я знаю, один из помощников Госсекретаря по Дальнему Востоку.
– Это абсурд!
– Я думаю, что это нечто гораздо большее! Это салат, приготовленный из ваших и наших голов. Она сбежала где-то в районе Сан-Франциско и смогла дозвониться до университетского городка в штате Мэн. И теперь он отправился на встречу с ней. В подобном случае неплохо бы иметь несколько аргументированных ответов, а иначе не исключено, что вам придется признать его психом, который мог убить свою жену, я думаю, что вполне мог, а никакого похищения не было и в помине, на что я очень надеюсь.
– Черт возьми! Я сам читал записи о его контактах с Госдепартаментом! Я должен… Но ведь мне же звонили по поводу этого Вебба прошлой ночью. Только не спрашивайте меня, кто именно. Этого я не могу вам сказать.
– Но что же, черт возьми, происходит? – требовательно спросил Конклин, наклоняясь над столом и опираясь о его край руками, не столько для эффекта, сколько стараясь обрести дополнительную устойчивость.
– Он параноик, – ответил генерал. – Он придумывает самые необычные вещи и начинает верить в них!
– Но ведь все врачи, находящиеся на государственной службе, не подтвердили этого? – ледяным тоном произнес Конклин. – Я случайно в курсе этих обследований.
– Я об этом не знаю!
– Вполне возможно, генерал, что вы оказались не в курсе последующих событий по операции «Тредстоун», но тогда, как участник этой операции, не могли бы вы предоставить мне возможность обратиться к кому-то, кто сможет объяснить мне происходящее и снять определенные вопросы, которые появились у нашей службы.
Конклин достал из кармана небольшую записную книжку, ручку и, записав свой номер телефона, вырвал листок и положил его на стол.
– Это абсолютно стерильный номер. Проверка приведет на фальшивый адрес, который ничего не даст, – продолжил он. – И его можно использовать только сегодня, между тремя и четырьмя часами дня, никакое другое время не подойдет. Меня не интересует, кто будет звонить, важно, чтобы мы получили ответы!
– Вы все, в вашей службе, часто можете нести околесицу, и знаете это не хуже меня.
– Возможно, но если все, что я сказал, подтвердится, то ваши люди получат хороший пинок за вторжение в чужую сферу интересов.
После того как Конклин отправился в Лэнгли, Дэвид вернулся в отель, чтобы привести в порядок список неотложных дел, которые следовало завершить до отлета. В него же входила и встреча с Алексом, запланированная за сорок минут до отлета в комнате отдыха аэропорта.
Для большого путешествия требовались деньги, и поэтому первым местом, которое он посетил в соответствии с намеченной программой, был банк на Четырнадцатой улице.
Около года назад, когда правительство проводило обследование его памяти, Мари очень быстро и тихо изъяла все деньги, которые были получены в Цюрихе Джейсоном Борном, и перевела их в частный банк на одном из Каймановых островов, в районе Кубы, где у нее был знакомый канадский банкир. Ее соображения при этом были очень простыми: Вашингтон должен был выплатить ее мужу за потерю здоровья и отказ в помощи в период провала операции «Тредстоун» весьма крупную сумму, порядка десяти миллионов долларов, что в два с лишним раза превышало сумму, полученную им в Швейцарии. Поэтому все угрозы, исходившие от государственных спецслужб по поводу пропавших миллионов, она воспринимала весьма спокойно и объясняла всем заинтересованным официальным лицам, что самый средний энергичный адвокат поможет ей получить с них сумму, значительно превышающую искомую.
Поэтому, когда требовались дополнительные деньги, Дэвид или Мари звонили на Кайманы и получали перевод в любой удобный им банк в Европе, Америке или на Дальнем Востоке.
С платного телефона на Вайоминг-авеню Вебб дозвонился до банка и договорился о переводе необходимой суммы в один из банков Гонконга и о меньшей сумме, необходимой ему немедленно, в Вашингтоне.
После этого ему оставалось лишь зайти в банк на Четырнадцатой улице, чтобы выйти оттуда через двадцать минут, будучи обладателем пятидесяти тысяч долларов.
Следующим пунктом в его списке были документы. Он остановил такси и отправился в Северо-Западный район округа Колумбия, где жил известный ему еще по операции «Тредстоун» превосходный специалист и не менее превосходный человек, который выполнял наиболее срочную и щепетильную работу для Госдепартамента. Это был негр с седой головой и живыми глазами. Раньше он был шофером такси, но путь его неожиданно изменился, когда в один прекрасный день он обнаружил в своем автомобиле дорогую фотокамеру, оставленную пассажиром. Поскольку заявлений о пропаже не последовало, он начал знакомиться с необычным для себя делом и вскоре понял, что именно этого занятия ему не хватало всю жизнь. Через несколько лет его склонность к фотографии превратилась в своего рода специальность, основным направлением которой стало изготовление фальшивых документов. Дэвид не помнил этого человека, но во время сеансов гипноза с доктором Пановым он произнес его имя – Кактус, и Мо немедленно привез фотографа в Вирджинию, чтобы закрепить успех выздоровления. В глазах старого негра было столько участия и теплоты, что Панов не мог отказать ему в просьбе навещать Дэвида раз в неделю.
– Почему ты это делаешь, Кактус? – поинтересовался Мо.
– Ему очень тяжело, сэр. Я видел это еще сквозь линзы в его глазах несколько лет назад. В нем было что-то оборвано, но во всем остальном он прекрасный человек. Он мне очень нравится, сэр, и я хочу с ним общаться.