Штатский, следуя за своим провожатым, подошел по дорожке к боковой двери дома, которая распахнулась, как только они приблизились к ней. Генерал, кивнув, как это принято у старших офицеров в обращении с гражданскими или военными такого же ранга, что и они, попрощался:
— Рад был познакомиться с вами, мистер Мак-Эллистер! Но сейчас нам придется расстаться. Обратно вас проводит кто-то другой.
— Разве вы не войдете со мной? — удивился штатский.
— Я никогда не бываю там, — улыбнулся генерал. — Я уверен, что там должны быть только вы и что из пункта «Би» в пункт «Си» необходимо было перебросить именно вас.
— Вы говорите так, словно здесь никто не считается с вашим званием генерала.
— Вряд ли это так, — заметил офицер, но от дальнейших разъяснений воздержался. — А теперь пока: меня ждут другие дела. До свидания!
Войдя внутрь, Мак-Эллистер очутился в длинном, обшитом панелями коридоре, где в роли его гида выступил теперь рослый, обаятельной наружности, безупречно одетый, физически крепкий, подтянутый и вместе с тем с незапоминающейся внешностью парень — похоже из службы безопасности.
— Надеюсь, полет был приятным? — вежливо поинтересовался молодой человек.
— Разве может быть полет на такой штуковине приятным?
— Нет, не может, — усмехнулся охранник.
Миновав несколько кабинетов по обеим сторонам коридора, они остановились перед парой больших двухстворчатых дверей с двумя красными лампочками — в правом и левом верхних углах. Это были вращающиеся камеры-тамбуры. Эдвард Мак-Эллистер не видел подобных устройств с тех пор, как оставил два года назад Гонконг, поскольку был назначен тогда консультантом в особый отдел британской разведки МИ-6. Англичане казались ему параноиками в том, что касалось их безопасности. Он никогда их не понимал, особенно после того, как ему предложили поменьше вмешиваться в их дела, с которыми они и сами якобы могут справиться…
Охранник легонько постучал по двери и, услышав слабый щелчок, открыл правую створку.
— К вам еще один гость, сэр! — доложил он.
— Премного благодарен, — прозвучало в ответ.
Мак-Эллистер тотчас с удивлением узнал этот голос: он слышал его многие годы в радиопередачах и теленовостях, изучал его модуляции в дорогой начальной школе для избранных и в престижном университете, а потом в аспирантуре на Британских островах. Однако ему не следовало выдавать охватившие его чувства.
Седовласый, безупречно одетый человек с продолговатым морщинистым лицом, на котором буквально написаны были его семьдесят с лишним лет, поднялся из-за большого стола, осторожно пересек комнату и протянул вошедшему руку:
— Господин советник, как хорошо, что вы смогли прибыть сюда! Позвольте представиться: я Раймонд Хевиленд.
— Конечно, я давно знаю вас, господин посол! И почту за честь познакомиться с вами лично!
— Вы правы, мистер Мак-Эллистер, я — посол. Правда, без посольства, а значит, и без немалых былых привилегий. Что, впрочем, не мешает мне трудиться по-прежнему добросовестно.
— Думаю, что ни один президент Соединенных Штатов за последние двадцать лет не смог бы обойтись без вас.
— Все они правили с грехом пополам, господин советник. Вы с вашим опытом работы в государственных учреждениях знаете это не хуже меня. — Дипломат повернул голову. — Хочу представить вам Джона Рейли. Он — один из тех наших высококвалифицированных специалистов, каких не много в Совете национальной безопасности. И все же он совсем не страшен, не так ли?
— Надеюсь, что так, — сказал Мак-Эллистер, пересекая комнату, чтобы пожать руку Рейли, который привстал с одного из двух кожаных кресел, стоявших рядом со столом. — Рад познакомиться, мистер Рейли!
— Я также, господин советник, — ответил полноватый человек с рыжей шевелюрой и веснушчатым лицом — явно ирландец. Глаза его за очками в металлической оправе не излучали доброжелательности: цепкий, холодный взгляд их буквально пронизывал Мак-Эллистера.
— Мистер Рейли находится здесь, чтобы лично убедиться в нашей готовности помочь ему, — продолжал Хевиленд, встав позади стола и указывая советнику на свободное место справа от себя. — Если я правильно понял, то что-то могу я сказать, а что-то — нет, а кое-что может сообщить только он. — Посол сел. — Если даже мои слова и озадачат вас, господин советник, то боюсь, что в данном случае это все, что я смогу предложить вам в сложившейся ситуации.