Колёса пробуксовывали, месили грязь. Мне казалось, что уазик вот-вот сядет брюхом на очередной колдобине, и я никому не помогу! Ливень нескончаемым ритмом стучал по машине, нагоняя в мой разум тревогу. Я ехала в городок, держа посередине фар непоколебимый ориентир — купол церкви, который слегка поблёскивал, что-то отражая… Неужели в городе до сих пор полыхают пожары? Там больше нечему гореть.
Город меня встретил огнём, гарью, пустотой и звериной тревогой. Горела моя школа. Чему там гореть? Я выжала педаль газа до отказа. Мотор закряхтел, и уазик помчался к театру. Я успею. Я спасу людей, чего бы это мне ни стоило.
Тормоз. Скрип. Схватила узи. Залетела в театр. Пол, когда-то роскошный и аккуратный, был завален кусками гипсовых лепнин, отвалившихся с потолка. Под ногами хрустели крошки разбитой мраморной плитки.
Я сделала несколько шагов вперёд, и откуда-то справа на меня кинулся урод. Он был меньше обычного, хилый и слабый, я даже толком не рассмотрела его в полумраке. Несколько выстрелов подряд прямо в лоб разворотили его истончённый череп. Чёрные мозги и чёрная, густая кровь забрызгали белый мрамор, а я устремилась по лестнице на второй этаж. Меня там ждут люди.
Вот она — белая, мощная дверь в холл. Рывок!
— Пустите! Пришла помощь! — заорала я и начала бешено долбиться в деревянное полотно.
Появилась тонкая щёлочка. Открыли! Там ещё есть живые!
Влетела в холл и прижалась мокрой спиной к ледяной двери. Пот заливал глаза. Горло сковывал привкус железа, селезёнку давил избыток крови.
— Стулья! Вон ту скамью! Сюда! Быстрее! — командовал мужчина.
Это с ним я говорила по телефону, это его голос.
Я не успела отдышаться, как пыльные резные стулья уже подпирали дверь. Кто-то пытался вырвать скамью из мраморного пола, но ничего не вышло. Бросили. Уроды со стороны лестницы царапали дверь. Отвратительный звук отдавал эхом по голове, но я старалась не слушать.
Вдруг всё затихло.
Я уселась в угол, опершись плечом на гладкую, белоснежную колонну. Дыхание никак не восстанавливалось. Я просто сидела, глотая воздух раздувающимися ноздрями. Огляделась, оценила перспективы… Людей немало — шестеро. Несколько женщин, одна беременная. Как я их всех выведу отсюда? Площадь перед театром уже кишит уродами, и это точно — они быстро вынюхивают жизнь. На лестницу нельзя — уроды затаились и ждут свежей крови.
Моя голова начала трещать от пустоты и беспомощности… Все планы спасения испарились. Мы все умрём в этом чёртовом театре.
— Окна! — истошно завопила женщина и кинулась к двери.
За грязным стеклом показался урод. Огромный рот, челюсти выломаны из суставов, переломаны скулы. Окно разлетелось на мелкие осколки. Урод прыгнул в центр холла и напал на беременную. Он вскрыл ей горло острыми обнажёнными костями фаланг, подставил обезображенный рот под фонтанирующую кровь и начал жадно пить. Женщина вмиг обмякла, повисла в его кривых лапах, как тряпичная кукла…
Я отошла от парализующего ужаса, схватила узи и прикончила урода. Звук выстрелов эхом пролетел по холлу, люди встрепенулись и разбежались, забились по углам. Уроды полезли в зияющее окно. Их было много, но я не могла точно сфокусироваться и сосчитать их. Я стреляла, только успевая менять магазины. Но уродов становилось больше и больше, они ползли через выбитое окно, царапая бесформенные животы и головы об осколки стекла. Стены и пол заливала кровь: алая, вишнёвая, чёрная.
Я стреляла, не отвлекаясь и не останавливаясь. Огромная масса мёртвых уродов застилала холл. Но новые, живые твари прибывали нескончаемым потоком.
Патроны закончились.
Я бросила растерянный взгляд по сторонам… Выживших не осталось. Всех людей вскрыли. Ярко-красная кровь фонтанировала из трепыхающихся тел. Я вжалась в маленькое пространство за колонной и притихла — меня никто не видел.
Но началось то, чего я боялась больше всего. Кошмар. Разорванные шеи людей начали грозно хрипеть, тела зашевелились и начали подниматься. Неадекватно двигались переломанные конечности, хрустели суставы и кости. Кожа и мышцы рвались от диких растяжений. Лопатки и ключицы выворачивались в невыносимые углы, челюсти выламывались и повисали, странно покачиваясь на кожных лоскутах.
Надо выбираться отсюда!
Не издав ни звука, я осторожно поползла на четвереньках к ближайшему целому окну.
И меня заметили уроды: старые и новообращённые. Они рванули ко мне, скользя перекошенными конечностями по липкому мрамору, залитому кровью. Я сделала рывок и со всей силы врезалась в стекло. Дикий дребезг. Вниз. Резкая боль в лодыжке. Ерунда, я жива. Уроды поползли в окна по стенам, несколько прыгнули за мной. Я запрыгнула в машину. Педаль в пол. Ни черта не вижу! Грёбаный дождь! Стена воды. Уроды какое-то время бежали за мной, но через несколько поворотов на хвосте никого не осталось.