Антон шел к нам. Лицо его было абсолютно спокойно. Он шел убивать. В руке у него была все та же палка, казавшаяся мне бесполезной.
— Человек, остановись! — прошипел у меня над ухом Эдгар.
Только тогда я поняла, зачем вампир побежал в дом и что он теперь собирается делать.
Я задергалась. Попыталась сказать о своем невезении. И чтобы Антон ко мне не подходил, поскольку любое действие рядом со мной бесполезно.
— Смотритель! Почему ты не убил тех, кто был для тебя легкой добычей?
Я попробовала вздохнуть, но из горла вырвался лишь хрип. По телу пробежали мурашки. Лицо Антона исчезло, потолок кувыркнулся назад. До меня донеслось натужное чихание. Сознание ускользало, и только неприятный холод, застрявший в волосах, не давал мне пропасть в беспамятстве.
Больше всего меня удивляло, что я куда-то шла. Теряла сознание и все равно двигалась вперед. Шагала вслед за кем-то, кто крепко держал меня за руку. А за моей спиной до нестерпимой боли натягивалась красная линия аркана. Его так никто и не закрыл, и я была его частью.
Вокруг вихрился воздух. Звенел и ухал, с недовольством пропуская меня и моего спутника через себя. Это длилось бесконечно.
— Что бывает с вампиром, у которого что-то украли?
Вопрос был задан с усмешкой. Затем я услышала скороговорку:
— У вампира ничего нельзя украсть, ибо у него нет ничего такого, с чем бы ему было трудно расстаться. Он свободен от человеческих норм и обязательств, ничем не связан с внешним миром. Его кровь, его сила, ведет его по жизни отдельно от рода человеческого. Мир изгнал вампира из своих рядов, и не стоит стремиться вернуться. Ему там нет места.
Тело нестерпимо болело. В голове неприятно загудело, словно меня успели приложить затылком к чему-то очень твердому. Например, к каменному полу. И теперь я с полом обнималась, потому что подняться у меня не было сил. Все другие остались где-то там, на бесконечной дороге. По которой я шла целую вечность и вот теперь оказалась в непонятной пустоте.
— Извините, но я был вынужден с вами так поступить.
Я закашлялась. Как же больно! Взялась ладонями за шею, пытаясь убрать скрежещущий ершик, мешающий дышать. Нет, не получалось.
— Сейчас станет легче. Мы долго шли.
Тьма вокруг меня шевельнулась. Я поняла, что меня пытаются приподнять, но сама почти не чувствовала своего тела. Оно стало тряпичным, непослушным, словно из меня вынули все кости.
— Вы здорово спутали все карты. Теперь побудьте немного моим заложником. Мне ничего не оставалось, как пройти сквозь ваш аркан, убив этого глупого мальчика, чтобы нейтрализовать ваши заклинания.
— Зачем… — Из горла все еще вырывался хрип. От боли из глаз потекли слезы.
— Только наивный Макс полагает, что может спокойно сосуществовать со Смотрителями. Думаете, когда я предупредил, что убью вас, ваш милый рыжеволосый друг остановился? Нет, он продолжал идти вперед. И уж он-то непременно убил бы вас. Но я успел уйти. Уйти и увести вас с собой. Еще раз приношу извинения за долгую дорогу. Мы прошли около девятисот километров.
Я замотала головой, прогоняя саднящую боль из горла, ударила кулаком по полу. Что же это такое?
— Выпейте…
Моих губ коснулось неприятно прохладное стекло.
Я отвернулась, по щеке что-то потекло. Кровь? Но жидкость была слишком жидкой для крови. И имела кисловатый запах.
— Не бойтесь, это вино. Оно подкрепит вас.
Первая порция застряла во рту. Страх не давал мне сделать глоток, боль не пускала вино внутрь.
— Зачем? — Я закашлялась. На меня опять что-то пролилось.
— Ну, ну, ну. Вы ведь все поняли. Надеюсь, как только мы ушли, Смотрители разобрались с оставшимися вампирами. Их там, кажется, парочка всего осталась. Или наоборот. Мне все равно, за кем будет подчищать Аскольд.
Эдгар взял мою руку, вложил в нее бокал. Тяжелый, с рубчатыми гранями. Только тогда я смогла отпить. Вино прошло по горлу, и я поняла, что боль сидит не внутри, а снаружи. Я коснулась шеи, отвела руку, чтобы посмотреть, есть ли кровь.
— Я ничего не вижу.
Голос, эхом долетевший до меня, был не знаком. Это говорю я? Так хрипло? Так жалобно?
Глотнула еще раз. Вино огнем разлилось по телу, в голове на миг прояснилось и тут же поплыло в вялом опьянении. Еще в Новый год зарекалась пить. Постоянно нарушаю собственные обещания.
— Сейчас будет свет.
Шаги в темноте. Как позывные судьбы. Сердце мгновенно подстроилось под их ритм. Я представила, как Эдгар мерно вышагивает в паре метров от меня, как волочится за ним длинный плащ. И пускай у плаща будет красный подбой… Мысленно я остановилась. Шаркнул сбитый шаг.
— Зачем я вам? — выговорила я наконец вопрос до конца. — Могли бы избавиться от меня, как от остальных.
Смотреть в никуда было неудобно. Сознание услужливо подсовывало возможные картинки. Почему-то в основном в них был пыточный подвал. С цепями, с кадушкой в углу, с хирургическим столом и лотком с инструментами. И сидела я на холодном, залитом водой каменном полу. Жестко. И страшно.
Снова простучали шаги. Я уже видела Эдгара голым по пояс, в тяжелом мясницком переднике. А в руке лом. Почему?
Чиркнула спичка, фитилек у свечки недовольно затрещал. Эдгар был все в том же местами порванном пальто, одна штанина изодрана, вторая грязная. На лице следы копоти.
Куда же делся Макс? Неужели сценарий Эдгара осуществился? Нет, решу, что любимый на подходе. Что с сотней всадников он уже мчится через лес, а на высоком холме виднеются развевающиеся штандарты противника.
Не думать, не думать о плохом!
— Извините, здесь нет электричества. В особняке давно никого не было.
Меня изогнуло от подступившего отчаянья. Как все глупо!
Я съежилась, подбирая под себя ноги. Никакой это не пыточный подвал. Обыкновенная комната. Только без окон. На полу мозаичная плитка, шершавая, оттого и возникло ощущение неровного цементного покрытия. Стул, маленький столик около зеркала, провал выхода, за ним чернота.
Заметив мое нерешительное движение, Эдгар склонился. Мне захотелось отползти подальше.
— Поймите, я был вынужден так поступить. Испробовав человеческую кровь, девчонка стала неуправляемой. Я вас спас, иначе она бы набросилась. И старая дружба вам бы не помогла.
— Вы заставили ее убить!
— А что мне оставалось делать? Вы со своей любовью к Максу нарушили устоявшийся баланс сил. Вампиры и Смотрители были врагами. А теперь так и норовят подружиться. Я не думал, что все зайдет так далеко. А теперь хватит, наигрались. Пора восстанавливать прежнее равновесие.
Я вытерла о куртку залитые вином руки. Усмехнулась. Как все забавно получается. Вино и правда похоже на кровь. Высыхая, оставляет на руках такие же разводы.
— Мне холодно сидеть на полу.
— Холодно?
Эдгар был удивлен. О! Вампир позволял себе такую роскошь, как эмоции!
— Вставайте. Я отведу вас в верхние комнаты. Там вы отдохнете.
И старик протянул мне руку.
Я перестала дышать. Замерла. Хотела бы и сердце остановить. Но оно грохотало, как горный обвал в ущелье, — громко, с раскатистым эхом.
Опираясь о стену, попыталась встать.
— Из всей этой компании мне интересны только вы. — Эдгар отошел, заложив руку, которую только что предлагал мне, за спину. — Я восхищаюсь вами.
В кармане завибрировал сотовый. Макс! Он жив!
— Неужели они опять договорились? — Эдгар смотрел в сторону. — Примитивные существа!
Я медленно достала трубку, посмотрела на анимированную картинку с подпрыгивающим телефоном. И только потом увидела «плюс тридцать три…»
От страха снова закружилась голова. Это не Макс. С ним что-то случилось!
Заторопилась, нажала на кнопку приема.
— Алло! — зашептала в бездну радиоволн.
— Здравствуйте, Маша, — нараспев заговорил Лео.
Я так и представила его — высокий, с сухим жестким лицом, с пронзительно-холодными глазами, с недовольством в каждом жесте…
— Надеюсь, Макс рядом с вами, — продолжал Лео. — Он, как всегда, не подходит к своему телефону. Скажите только одно: вы уехали?