- И что же я увидел? Опять увидел? Сколько раз я заставал вас, где ты почти ему отдавалась? Сколько Мишель? Не ври теперь, что ничего не помнишь! Больше не поверю! Больше никогда тебе не поверю. Больше ни одной женщине! НИКОГДА!
- Поэтому Мишель, чтобы ты сейчас мне не сказала, мне плевать! И слушать это я не собираюсь! И сейчас я просто прошу. Выйди вон! А лучше уйди! Не заставляй меня звать стражу, потому что-то лично я, могу не сдержаться. Видеть тебя не могу! – и сказано это было с таким презрением, что у меня говорить что-либо после его речи, та самая речь провала.
С комнаты его я вышла, обливаясь слезами, истерика накатила такая, что этого периода я просто не помню.
Не помню, как меня невменяемую, Маркус затащил в крыло замка, где обитал лекарь, не помню, как меня отпаивали какими-то чаями. И совсем не помню того, что проспала, не просыпаясь два дня. Удивительная сон-трава сняла весь мой стресс, поэтому когда я очнулась, в крыле лекаря, то чувствовала себя просто морально истощенной. Слез больше не было, сердце не болело. На меня напала апатия.
Мари меня накормила. Маркус все это время сидел в углу комнаты, смотрел на меня своим серьезным и обеспокоенным взглядом, а лекарь в ступе разминал очередные корешки да травы, подозреваю, чтобы снова чем-то подобным меня накормить.
Не сразу поняла, что ощущая небольшой дискомфорт в районе живота, тут же хватаюсь за низ живота и умоляющим взглядом смотрю на лекаря.
- Не стоит так сильно переживать, вам все еще нельзя! Вы ведь это хотели спросить? – догадался о моем немом вопросе лекарь.
- Да, с ним все хорошо? У меня небольшой дискомфорт внизу живота, вдруг мои эмоции уже стоили мне…
— Значит сейчас вы мне доверяете, и про свою продвинутую медицину не вспоминаете, раз задаете именно мне данный вопрос, — я уже поняла, что он издевается…
- Лекарь…мне сейчас не до этого, скажите прямо, прошу…
- Мои знания действительно несколько ограничены, но дал вам самую сильную мою настойку, она способна внутреннюю кровотечь останавливать, и максимально быстро заживляет раны, думаю с вашим ребеночком будет все в порядке, если вы больше не будете подвергать свой организм таким потрясениям…- я больше не сказала ни слова. Долгие минуты, я обдумывала все, что со мной произошло. Мне казалось, что даже рассудок сейчас прояснился, я могла спокойно, а главное осознанно подумать о той ситуации, в которой сейчас оказалась.
Разговаривать с Николасом я даже пробовать не буду. Слишком сильна сейчас обида у этого мужчины на меня. Слишком обидные слова от него я услышала. Думаю, нам всем нужно подумать, хотя послушать супруга, он уже все решил…ну что ж, так тому и быть…я лишь благодарна судьбе за то, что в моей жизни, новой жизни мне повстречались нужные люди. Но пора думать не только о себе.
Я только представила, что очнись я сегодня и узнай, что ребенка больше нет, я бы, наверное, сошла с ума от горя. Мне отчего-то было жизненно важно это дитя. Почему-то он всего в один миг, стал важнее всего на свете.
Теперь будет все по-другому. Я больше не позволю себе плакать, больше не позволю себя волновать. Я должна сделать все, чтобы малыш родился здоровый и был счастливый, поэтому…
- Мари, принеси мне принадлежности, я хочу отправить письмо, — прочистив горло после долгой тишины озвучила свою просьбу.
Мари больше вопросов не задавала, быстро оставила нас одних.
- Я хочу сказать спасибо, всем вам! За то, что помогли в трудную минуту, за то, что не раз спасали мою жизнь! За то, что были рядом, когда я в этом нуждалась, и за то, что вы сейчас рядом со мной.
- Звучит как прощание, уж не удумала ты чего, деточка? – вопросительно приподнял бровь лекарь, а Маркус вновь вернул своему лицу обеспокоенный взгляд. Черт. А и правда, о чем еще можно подумать, когда я попросила бумагу с ручкой, и сейчас вот так всем спасибо сказала.