Михаил, довольный собой, протянул брату запасную пару тёплых носок.
— Одень.
— Может, я лучше так? — Оскар неловко повертел в руках данные братом носки.
— Как хочешь. Но с температурой и насморком ходить по лесу будет тяжело, не говоря уже о том, что так мы вообще можем не дожить до встречи с шахтёрами.
— Спасибо, — скрепя сердце, еле слышно пробормотал Оскар, натягивая шерстяные носки поверх своих. — Только, боюсь, кроссовки на меня теперь не налезут.
— А ты расшнуруй их, — невзначай заметил Михаил.
С видом, будто и сам собирался это сделать, брат ослабил шнуровку.
— Сколько мы прошли? Два километра? Три?..
— По прямой — метров триста, а, может, и меньше, — пожал плечами Миша. — Река сильно виляет. А так, думаю, не больше, чем пятьсот.
— Не может быть!
— Думаешь, у меня есть смысл тебя обманывать?
— Не знаю. Но мы не могли пройти так мало, — упрямо ответил Оскар, чувствуя в ногах долгожданное тепло. Вставать совершенно не хотелось
— Мы шли медленно и по времени не могли пройти больше, — пожал плечами Миша.
Оскар вздохнул. Как же его бесил этот новый младший братец! С этой своей снисходительной ухмылкой, предусмотрительностью и всезнанием. Но самое противное — это понимать, что сам он совершенно не ведает, куда идти и что делать. Он привык во всём полагаться на отца, но здесь его не было. Ни отца, ни матери, ни слуг. Никого. Только это самоуверенное чудо с золотисто-каштановыми волосами и с развитой манией преследования. А он так устал, замёрз…
— Эй, Оскар, очнись, — раздался встревоженный голос брата.
Оскар открыл глаза и непонимающе уставился на него.
— Ты отключился, — с явным облегчением пояснил Миша. — Наверно, нервы.
— Не знал, что ты увлекаешься психологией, — проворчал Оскар, вставая.
— Мне дядя рассказывал, — признался шатен. — О последствиях эмоционального перенапряжения. А тут ещё и внешние факторы…
— Избавь меня, пожалуйста, от психоанализа. Пошли.
И они отправились дальше, стараясь держаться реки.
Ночью у догорающего костра братья доели заботливо положенные им Марфой в дорогу хлеб с вяленым мясом. В сумке остались четыре яблока и полплитки шоколада, да у Миши в боковом кармане рюкзака была спрятана упаковка кешью, которую он ещё не вскрывал.
— Надо придумать, как добывать еду, — развалившись на жёсткой подстилке из хвороста, уставшим голосом произнёс Михаил.
— Что добывать-то? Колба уже отошла, первых ягод ждать ещё месяц, съедобных ранних грибов я не знаю.
— Строчки и сморчки, — просветил брата шатен, — может и какие ещё уже появились. Но я не об этом. Я про охоту.
— У нас нет лука. И если бы был, я не умею стрелять, — тут же заявил Оскар, стараясь устроиться поудобней на своей «кровати».
— Придётся учиться охотиться с тем, что есть, — непреклонно резюмировал Миша.
— Мечом? — с сомнением хмыкнул Оскар. — Ты издеваешься?
— Я неплохо метаю кинжал, — пожал одним плечом Миша. — Но я имел в виду силки. У меня есть верёвка. Я могу сделать петлю на зайца. Если повезёт — к утру у нас будет мясо.
— Так что ты молчал?! — тут же оживился брюнет.
— Тогда ты меня не теряй, я скоро вернусь, — не откладывая, Миша взял свой рюкзак, фонарик Оскара, и отправился в чащу.
— Ты только там не заблудись, — донёсся до него голос брата.
Утром, наскоро умывшись, Михаил поспешил проверить: не попалась ли какая дичь. Но стоило ему углубиться в лес, как он услышал позади пригвоздивший его к земле окрик:
— Эй, парень, ты чьих будешь?
Не помня себя от страха, Миша медленно оглянулся и с запозданием осознал, что незнакомец обращался не к нему, а к Оскару, разводившему костёр на берегу. Стараясь не шуметь, он вернулся к реке и, скрытый от посторонних глаз зарослями ивняка, увидел троих мужчин в форме стражников. Похолодев, подросток стал наблюдать.
— Я из деревни Озёровка, — не моргнув и глазом, соврал Оскар. Брат держался на удивление естественно и спокойно, будто предвидел подобное и давно придумал себе легенду.
— Озёровка? Это где такая? — подозрительно уточнил бородатый.
— К западу от мельницы Ясенева, — к изумлению Миши, произнёс кучерявый солдат. Значит, название деревни Оскар не выдумал. Оставалось надеяться, что никто из стражников не был её жителем.