Во времена, когда правительство оказывало меньше влияния, казни подвергались только отъявленные девианты: убийцы, насильники - совершенно асоциальные элементы. Кроме того, что их морально отсекали от общества, преступников также ограничивали и физически, чтобы они не смогли нанести ещё большего вреда гражданам. Обычно для таких целей пользовались стероидами или гормонами, снижающими половую активность и подавляющими те участки мозга, которые отвечали за агрессию.
Многие «ничто» не выдерживали отторжения и накладывали на себя руки, не принимая образ животного в себе так же, как и общество. Некоторые - но таких было немного - соглашались на роль изгнанников и вели тихий уединённый образ жизни, выполняя обязанности уборщиков, грузчиков или иных представителей трудоёмких но не слишком почётных в обществе профессий. Единицы принимали образ зверя в себе и уходили жить в заповедные зоны Сониты. Обычно среди подобных отщепенцев были те, кто раскаивались в содеянном, но не осуждали свою связь с инстинктами, побудившими их на преступление. Такие сонитане считались самыми тяжёлыми отступниками. Их пробовали лечить, однако необратимые врождённые изменения в мозге, приводившие к повышенной чувствительности и эмоциональности, не поддавались корректировке или уничтожению.
Сонитан, переродившихся в животных, принимали как животных. Говорящих, разумных животных - хищников.
С ужесточением власти угроза стать «ничем» обрела более широкий диапазон действия. Привыкшее доверять правительству, общество не стремилось разобраться в правомочности приговора, и теперь под угрозой мог оказаться любой, даже самый высокоинтеллектуальный и развитый сонитанин...
Зная себя, Кастор давно оценил возможность возникновения подобной ситуации в отношении своей личности; какая-то часть его разума даже была иррационально уверена, что рано или поздно это должно было с ним случиться... Он определённо не желал становиться одним из тех, кто наложит на себя руки в порыве раскаяния в природе своего рождения, потому что Кастор считал себя образцовым сонитанином, с чуть более выраженными амбициями, чем у всех. Не относился молодой учёный и к экстравагантным отщепенцам, живущим, словно дикие хищники, под открытым небом. Однако перспектива стать механической куклой для уборки помещений не приводила его в восторг. О-о, отнюдь нет! У Кастора были свои, грандиозные и честолюбивые планы на счёт работы в Озне и связи с землянами. И теперь всему этому мог прийти конец! Только лишь потому, что Кастор не сумел удержать свой чересчур свободолюбивый язык за зубами!
Учёный быстро проскользнул в закрывающиеся двери отдела доставки, зная, что у него нет входного ключа.
- Эй! Эй, постойте! Сюда вход запрещён, без допуска нельзя!- окликнул Кастора охранник.
Учёный обернулся и попытался обезоруживающе улыбнуться, но вышло кисловато.
- Так спешил, что ключ забыл!..
- Тогда попрошу вас удалиться, гражданин!
- Ну, погодите... Я так спешу, у нас эксперимент горит! Срочно нужно оборудование, мы его неделю ждали - заказ шёл через самого Конрода Мера.
- Ничего,- успокаивающе протянул охранник,- сходить за ключом - минутное дело!
- Если бы так...
Кастор доверительно придвинулся к охраннику.
- Я случайно оставил свой ключ у отверженного родственника на Проторее. Тот заболел, а выбраться из дома не смог, совсем умом повредился! Но начальству ведь не скажешь, куда мой ключ делся... Да и жена тотчас узнает...
- На Проторее же сейчас энергетический карантин...,- задумчиво прошептал охранник.
Похоже, Кастор попал в самую точку: многие сонитане имели отверженных родственников или знакомых, которым сочувствовать было нельзя, но очень хотелось. Хотя бы украдкой, хотя бы иногда... Видимо, охранник был одним из таких «сочувствующих».
- Вот именно! Меня уволят, если узнают, что я летал в зоне тишины... Так что ключ я «потерял». А новый придётся ждать ещё неделю. И, как на зло, право выписки оборудования есть только у меня из всей группы... Помогите мне.
Охранник передёрнул плечом и сдался:
- Покажите подписную на получение.
Кастор с волнением развернул только что подписанную всем собранием бумагу. Охранник подумал, потрогал нижнюю губу в нерешительности, и всё-таки пропустил его.
Это была большая удача! На самом деле ключ был только у Грелына, как у руководителя группы. И если бы старик увидел, что именно заказал его подчиненный, он бы наверняка всё понял без лишних слов. А это Кастору было совершенно ни к чему - никто не должен был знать о планах Жонса! Никто, кроме его брата, естественно.