- Так что же?!
Офицер в коричневой форме поджал губы.
- Я пошлю официальное заявление об инциденте с этим бритоголовым, но только когда главарь банды выдаст нам своего оператора! Ты же знаешь, он попросил сделку, а я не могу смухлевать - у этого черта связи кругом, даже в отделении!
- Зачем эта отсрочка в заведении дела?- удивился Йохан.
- Новые правила,- поморщился Майер.- Если я затяну протокол, это будет считаться юридической ошибкой при задержании: возможность незаконного задержания, моральный ущерб подозреваемому, и всё такое.... Адвокат вытащит сукина сына из-за решётки на раз два!
- А то, что он у тебя за решёткой неофициально просидит неизвестно сколько - это ничего?
- Пусть потом доказывает, что его раньше задержали!
- И ты готов так подставиться ради поимки организатора? Оценят ли это?
- Кевальца я всё равно рано или поздно засажу - он давно под моим наблюдением,- махнул рукой Майер.- А вот к организатору я впервые подобрался так близко! Пострадавший - иностранец; если и предъявит мне какие-нибудь обвинения - уже будет действовать тот самый параграф о протокольной ошибке. Так что смотри, Циммерман, не вздумай докладывать начальству - это моё дело!
- Как знаешь, Карл,- вздохнул Йохан, скрестив руки на груди.- Только - нехорошо это. Человека ножом пырнули, а ты даже дело не завёл, и собираешься отпустить преступника... Впрочем, поступай как знаешь...
- Не переживай!- посветлел офицер, и даже хлопнул товарища по плечу.- Пока всё это дело не устаканится, девчонка поживёт в соседней палате! Я даже приставлю к ним охрану на всякий случай - всё-таки, от оператора можно ждать чего угодно...
- Уж позаботься о ней,- хмуро проворчал Йохан, и, не взглянув на Ойтеп, вышел из палаты.
***
Как и обещал Майер, Ойтеп поселили в соседней с Баесом палате. И поскольку она не была больной, а Баес уже шёл на поправку, сонитанам разрешили выходить в больничный парк на прогулки.
По началу девочка опасалась лишний раз появляться на улице: все её мысли теперь были заняты возвращением домой, и она не хотела заразиться. Но после двух дней безвылазного заключения в комнате, Баесу, наконец, удалось уговорить свою соседку прогуляться с ним и подышать свежим воздухом.
Они вышли в парк вечером, когда солнце уже опустилось за дальнюю кромку деревьев, и красно-оранжевыми искрами рассеялось по песчаным тропинкам.
Баесу всё ещё было трудно ходить, поэтому они не стали забираться слишком далеко и устроились на ближайшей лавочке с простеньким столом для шахмат. В парке в это время уже почти никого не было, и сонитане могли без опаски поговорить на своём языке, по которому оба соскучились. Ойтеп с удовольствием откинулась на спинку лавочки и запрокинула голову:
- А-ах! Какое красивое небо! Странное, но красивое!
- Да,- мрачно вздохнул Баес, и тоже откинулся назад.
Девочка с удивлением взглянула на обычно такого жизнерадостного сонитанина, и насторожилась.
- Звёзды почти как на Соните, но я не узнаю созвездия,- осторожно произнесла она, не сводя глаз с напряжённого лица собеседника.- А ты?
- Тоже нет,- опять печально вздохнул он.- На самом деле, это невозможно, Ойтеп. Мы смотрим на те же самые звёзды, но с другого конца галактики, и они выглядят совершенно иначе.
- А, вот в чём дело...
Они ненадолго замолчали, глядя в темнеющее небо, на котором всё ярче и ярче проступали голубые искры.
- Не знаю, сколько мне ещё осталось любоваться Млечным Путём с этой стороны,- вдруг произнёс Баес, и Ойтеп заметила, что он быстро протёр глаз.- Ну да ладно! Расскажи мне лучше, чем ты будешь заниматься, когда вернёшься на Сониту?- вдруг улыбнувшись, попросил сонитанин.
- Эмм... Ну, я надеялась благополучно сдать экзамены и устроится на работу! Может быть, даже пойду по стопам отца...,- девочка рассмеялась.- Глупо, наверное!..
- Вовсе нет,- улыбнулся Баес.- Я в детстве тоже хотел походить на своего отца. Он был преподавателем в школе искусств, до того как его признали отверженным. Я часто приходил к нему на работу: смотрел, как рисуют другие ученики, даже пробовал однажды сам вести в младших классах. Правда тогда я ещё не знал, что спустя всего пару лет «правосудие» доберётся и до меня.
- Но за что тебя отвергли?!- страшно прошептала Ойтеп и тут же покраснела от собственной бестактности.- Ну... то есть, ты же выглядишь совершенно нормальным, я бы никогда не подумала!..
Баес рассмеялся и тепло посмотрел на девочку.
- Да уж! Я был пай-мальчиком в школе, не припомню, чтобы хоть раз на меня жаловались учителя или соседи. Но вот однажды моего отца приговорили прямо на моих глазах, и это так повлияло на меня... В общем, я устроил погром в школе искусств: набросился на судей, и, кажется, расцарапал прокурору лицо...